– Чёрт…

Первый звонок призывал всех жителей поселения заканчивать свои дела и направляться к домам. По второму запирались ведущие из поселения ворота, а по третьему – вход в огород. К этому времени всем, кроме ночных дозорных, уже полагалось разойтись по домам и запереть двери, а поисковые отряды до сих пор не вернулись. Что же теперь будет?

Запрут ли ворота, когда за пределами поселения находится так много людей? Рада не сомневалась, что так нельзя. Но Дмитрич – тот самый Дмитрич, который запер её в поселении из-за одной-единственной кикиморы, – вполне мог на это пойти. Она остановилась, готовая взвыть от собственного бессилия, когда вдруг поняла, что сводивший с ума зов прекратился.

Похоже, он прекратился раньше, возможно, пока она слушала радио или чуть позже. Обескураженная странными переменами в своих ощущениях, Рада замерла, вслушиваясь в себя, и вздрогнула, услышав резкий автомобильный гудок.

Фуры гудели иначе. Нет, это были не фуры, и всё-таки кто-то прибыл к воротам поселения сейчас, после первого колокола. Изнывая от любопытства, Рада прокралась к выходу из огорода и, к своему безграничному удовольствию, увидела спину уходящего к воротам дозорного. Никем не замеченная, она покинула уголок цветущей зелени и вновь оказалась в кольце тяжёлых бетонных стен.

Стараясь держаться тени и избегать окон, Рада направилась к воротам, петляя по узким извилистым улочкам. У поселения не было плана. Дома возводились стихийно, особенно в первое время, и построенные до Разлома здания давно потерялись среди возведённых позже, потонули в многочисленных надстройках. Поселение выросло с тех пор, как были поставлены стены, а места больше не стало, и теперь Рада пробиралась по сумрачным улочкам, сжимаясь под взглядами светящихся окон.

Одна из дверей резко распахнулась, выпуская спешащего хозяина дома, и она чудом успела юркнуть в узкую щель между домами. На неё немедленно что-то посыпалось: то ли сажа, то ли сухая грязь. Рада тихо ругнулась: теперь к дырке в штанах добавилось ещё и это.

Добраться до площадки перед воротами удалось только ко второму удару колокола. Калитка была открыта, вокруг неё толпились люди. Среди них оказалось достаточно много сотрудников СОБа – видимо, тех, кто сегодня был на ночном дежурстве, – но, кажется, никто из них даже не собирался выхватывать колдовскую книгу. Безопасники не ожидали проблем, калитка была открыта, но внутрь вроде бы никто не входил. Или входили, но медленно? Хотелось подойти поближе, но нежелание быть увиденной перевешивало.

Забившись в укромный уголок за крыльцом лечебницы, Рада разглядывала площадь, пока у ворот не началось движение и воздух не рассёк командирский голос Павла Михайловича. Рада с облегчением выдохнула. Старый Пёс здесь, значит по крайней мере поисковые отряды вернулись.

Нашли ли они то, что искали? Что за странный автомобильный гудок это был? Вопросы требовали ответов, а тревожный голосок в голове требовал немедленно убраться от площади, с которой вот-вот хлынут по домам успокоенные люди. Наверняка успокоенные – доносящийся до Рады гул не казался особенно тревожным, как, впрочем, и радостным.

Ничего, узнать подробности можно и завтра. Или даже сегодня, если кто-нибудь из семьи тоже выходил узнать, что случилось. Опускающийся сумрак съедал фигуры толпящихся у ворот людей, и девушка, смирившись с необходимостью отступления, крадучись двинулась в сторону дома.

Когда-то давно дом Беляевых был покрыт тёмно-зелёной краской, но она выцвела и облупилась. Надстроенные позже второй этаж и чердак, которые вовсе никто не пытался красить, казались куда симпатичнее. Да и вообще, по мнению Рады, на фоне окружающих их дом выглядел весьма достойно.