– Все хватит!!! Мне не по себе от этих рассказов, что-то внутри переворачивается, хотя я понятия не имею о ком рассказ, мужа и детей Леа видела только один раз.

– Ты говоришь о себе в третьем лице? Тогда как тебя зовут?

– Арина.

– Красивое имя.

– Спасибо.

– Арина, а теперь давай серьезно, только пообещай, что о нашем разговоре никто не узнает, иначе меня уволят.

– Говори..

– Доктор считает, что у тебя раздвоение личности, и вторая личность в данный момент полностью захватила мозг, сработал какой-то защитный механизм организма. В данный момент твой отец думает: положить тебя в психиатрическую больницу и вернуть личность наркоманки, или оставить новую нормальную личность, которая не приветствует наркотики, но не помнит своей семьи.

– А какая вероятность того, что личность Леа вернется?

– Этого никто не знает, но медикаментозно все вернуть на свои места больше шансов.

– То есть здесь я до решения отца Леа, так?

– Да, после его решения ты либо поедешь домой, либо в психушку..

– А почему домой? Разве реабилитация бывает такой короткой?

– Лично тебе она не нужна, ты не наркоманка, а вот Леа вернется сюда после психиатрической клиники, для дальнейшей реабилитации.

Утром, как на крыльях прилетела Милда и со счастливыми глазами прощебетала:

– Тебя оставили!!! Я так рада!!! Ты мне очень понравилась, да, что там, я полюбила тебя!!! Собирайся, едешь домой!

– Все таки странная у меня семейка, никто ни разу ко мне не зашел…

– Ой, это просто запрещено, личное общение, такие правила, но в холле тебя ждет все семья! Вернее мама с папой и сестра.

Пока я умывалась и приводила себя в порядок, Милда принесла сумку с вещами, и разложила их на кровати.

– Какая красота, и вот что этой Леа не хватало в жизни?

Бурчала Милда.

– Хватит, а вдруг я и есть Леа, а просто претворяюсь? Потом все припомню ведь тебе!

И мы одновременно рассмеялись. Вещи действительно очень красивые, я не помню, чтобы при СССР так одевались, все в основном было мрачным и однотипным. Видимо мои мысли угадала Милда и решила пояснить.

– Я же говорила, твой папа, человек наделенный властью, для таких людей есть специальные магазины.

На кровати лежала сочно-желтая атласная рубашка модельного покроя, черные узкие брюки из тончайшей шерсти, нижнее белье – комплект, носочки, у кровати стояли черные кожаные туфли лодочки, на плоской подошве, а в руках у Милды желтый плащ.

Оделась. Милда подала плащ.

– Арина, собери волосы, будет красивее.

– Хорошо.

Подойдя к зеркалу в уборной, увидела совершенно другую личность. Рубашка и плащ, скрывали худобу, а желтый цвет красиво подчеркивал черноту волос:

– Да ты красотка!

Сказала я своему отражению. Волосы собрала в хвост на затылке, и лицо уже не выглядело таким вытянутым. На щеках зиял легкий румянец, темно карие глаза обрамленные длинными черными прямыми ресницами, блестели. Красивый изгиб от природы идеальных бровей. Некогда бело-серые тонкие губы, приобрели естественный розовый цвет, и вроде как выглядели более пухлыми. Думаю, теперь я готова показаться своему новому семейству. Еще раз оглядев себя в зеркало, выдохнула и вышла в палату.

– Ну, веди меня.

Милда в знак поддержки, взяла меня за руку и мы пошли по длинным запутанным коридорам.

И вот она лестница, с ее вершины видно ярко освещенный солнцем холл, поразивший огромным количеством напольных цветов. В центре стояли люди и

беседовали с Николаем Ивановичем. Я застыла в нерешительности. Тут Милда подтолкнула меня:

– Идем, все будет хорошо, я в этом уверенна, они очень хорошие, и любят тебя.

Прошептала мне в ухо, медсестра, ставшая единственным близким человеком в данный момент жизни.