Корабль подошел к скалистому берегу и, руководимый умелым шкипером, нырнул в бухточку, между скальных отрогов. Там, пробираясь по узкому проходу, словно в пещере, он сбросил паруса, и из бортов его, как лапки многоножки, выросли длинные весла. Они слаженно заколыхались, приближая деревянную лодью2 к берегу.

Жрецы пришвартовали корабль и начали быстро выгружать тюки и ящики на берег. Римьяну вывели последней. Всю поклажу несли сами моряки. Никто не ожидал их на пристани. Им не было выделено животных для транспортировки груза. Вереница моряков с поклажей на спинах потянулась вверх по каменистой тропе. Жрец и Римьяна, которую он сопровождал, шли последними.

Здесь на острове ветра не ослабевали. Они продолжали вынимать душу из путников, как делали это на корабле. Они забирались под их плотные рубахи, прокрадываясь под крепкие ребра и, казалось, дули в самое сердце. Римьяне, прожившей всю свою такую еще не длинную жизнь в лесах, казалось, что она попала в иной мир. Здесь все было настолько отлично от знакомого ей, даже сама природа казалась враждебной, и девушка с трудом осознавала, что все произошедшее с ней в последние дни было не затянувшимся ночным кошмаром, навеянным криком совы сквозь туман сна, а реальностью. Ведь этого просто не могло быть! Всегда находившаяся под опекой брата, семьи, общины, она шла сейчас по незнакомой холодной земле в сопровождении незнакомцев. С ней обращались так, как она не стала бы обращаться даже с добычей на охоте. Охота была всегда честным делом: умением выйти и сразиться с силой или скоростью животного, причем ради пропитания. Но это… торговля людьми, ночное похищение путников из-под крова… Все это просто не могло случиться под этими небесами! Девушка подняла взгляд к небу. Там не колыхались, убаюкивая, древесные кроны. Там плыли рваные куски мутных облаков по серому небосводу. Сгущались сумерки. Впереди показалась скала и на ней каменная стена с воротами. «Быть может, под этим и могло…», – подумала девушка.

Высокие ворота распахнулись и поглотили вереницу людей. Во внутреннем дворе их ждала рослая женщина в буром одеянии до земли. Она жестом направила людей. Потом обменялась взглядами со жрецом и указала девушке следовать за ней. На груди женщины был закреплен небольшой алый камень, такой же, как и у жреца, а темно-коричневые волосы аккуратно собраны. Все остальные продолжали заниматься разгрузкой во дворе. Приведший Римьяну остался стоять у ворот, наблюдая за этим процессом. Сегодня они переночуют здесь в специально отведенном помещении и на утро снова покинут остров. Девушку же, привезенную ими, ожидала иная участь.

Жрица провела ее через двор, и они стали подниматься по крутой каменной лестнице в здание. Это была лишь малая часть крепости-монастыря, где Римьяне предстояло остаться.

Дни на ферме шли нескончаемой безразличной чередой, разбиваемой лишь короткими ночами забытья. Здесь никому не было дела до чувств рабов, было лишь важно – может ли он работать. И если нет, то – как это можно скорее исправить. Не привыкшего к такой жизни и подобному труду Ригзури спасала лишь его природная крепость и выносливость. Тяжело перенося жару и зной, он однако обладал хорошим здоровьем, что давало юноше преимущество перед многими, работавшими здесь уже несколько лет. Ригзури достаточно быстро понял, что люди, оказавшиеся в этом месте, были пусть и не всегда дешевым, но расходным материалом. И чтобы иметь силы и возможность сбежать, ему необходимо умело маневрировать между своим переутомлением и плеткой надсмотрщика.