Задумавшись, я не обратила внимания на одинокую женщину, стоящую у подъезда, которая тем временем внимательно рассматривала меня. Когда я уже почти подошла к домофону, она преградила мне путь.

Я возмущенно воскликнула:

– Дайте пройти! – и посмотрела ей в лицо. Тогда прошлое вновь всколыхнулось, причиняя тупую боль, спрятанную глубоко внутри, воспоминания вновь вырвались наружу, затопив меня с головой.

– Не узнала меня, Маша? Думала, не найду?

Нервно сглотнув комок в горле, я ответила:

– Очень на это надеялась.

– Может, хоть угостишь чайком? Давно тебя жду на морозе, – она зябко поежилась и подула на руки, пытаясь их согреть.

– Могла и не ждать, – буркнула себе под нос. Обогнула её сбоку и открыла дверь. – Ну, заходи, раз пришла, но выслушивать твои очередные байки у меня нет настроения, – и, не дождавшись ответа, пошла наверх, в свою съемную, однокомнатную квартиру, прекрасно зная, что эта женщина от меня точно не отстанет, пока не добьется своего.

По дороге на второй этаж в голове проносились образы, которые я тщетно пыталась забыть и выкинуть из жизни. Но видно судьба думала иначе, раз всякий раз прошлому удавалось меня найти. Но на этот раз я не буду больше убегать. Я уже не та маленькая девочка, которую можно использовать как вздумается. И ей меня больше не запугать!

Помню, когда мне было года три, и мой обожаемый папа подкидывал меня вверх, а я, раскрыв руки, как птица, вскрикивала от удивления и восторга. И после этого, всякий раз как он приходил домой, я просилась полетать. Но в один из бесчисленных дней счастья он почему-то не вернулся домой. Днями напролёт я ждала его у входных дверей. Пока мама не сказала, что папа больше не вернется.

– Почему? – спросила тогда я, сдерживая изо всех сил слёзы.

Она не удостоила меня ответом, молча пошла на кухню и достала из шкафчика бутылку. Она налила из нее в бокал красной жидкости, подняла его и сказав: – За тебя! – залпом выпила. Это была её первая бутылка, которая потерялась в череде множества других…

Помню слёзы. Много слёз, пролитых мной от обид за наказания, даже когда я просто болела и мне было плохо. Я раздражала её своим видом и тем, что мне нужно было внимание, которого у нее для меня больше не было. Потом стало ещё хуже: она перестала меня замечать, будто и нет меня вовсе рядом. Когда я уже отчаялась до нее достучаться и лежала в полубессознательном состоянии от голода и температуры, в комнату неожиданно ворвался свет. Прямо с потолка опустилась очень красивая женщина и положила мне звезду в ладошку. Она улыбнулась мне и поцеловала в щеку, погладив по голове, а потом растворилась в блестках. Вот только звезда, такая теплая и яркая, осталась у меня в руках. И от ее сияния мне стало легче. Обняв её и улыбнувшись, я впервые за долгое время мирно уснула.

Утром в комнату ворвалась бабушка и, не слушая пьяных криков мамы, одела меня и забрала к себе домой. А я еще долго ей рассказывала про ту тётю, которая подарила мне звезду. Она так и осталась мне на память. Может, кто-то из подруг матери подарил? А мне в таком состоянии показалось, что она волшебница… но не суть. Ведь именно она помогла мне тогда не сломаться и, несмотря ни на что, верить в чудеса.

Оформив надо мной опеку, бабушка занялась моим воспитанием. Она пыталась заменить мне родителей как могла и всё было хорошо, если бы не женщина, именуемая моей матерью. Сколько раз она приходила и устраивала скандалы, грозясь меня забрать или выкрасть, если бабушка не даст ей денег… Как она это терпела – уму непостижимо! А все из-за моего папы, ее сына, который перед тем как разбиться на машине, в тот злополучный день, попросил быть помягче с невесткой и беречь внучку. Будто чувствовал недоброе.