– Она так и сказала?..

– Не говорила, но наверняка хочет.

– А может, и не хочет.

На это мне не нашлось что возразить. Харуна и правда ни словом не обмолвилась, что скучает по Миуре. Я сам за нее решил.

– Ладно, схожу как-нибудь. Все, доволен? Тогда пока.

Но я поймал ее за руку, прежде чем она ушла.

– Как-нибудь – это когда?

– Да чего тебе надо! Как-нибудь.

– Ты разве не знаешь? Харуна…

Но я не договорил «скоро умрет». Наверное, Миура и правда не знает.

– Что? Есть что сказать – говори прямо, – процедила она, стряхивая мою руку.

– Ничего… – Я умолк под ее грозным взглядом.

– Ничего? Тогда пока.

Миура закинула сумку на плечо и умчалась.

Нельзя без спроса рассказывать, что Харуне осталось всего полгода. Мне кажется, такое человек должен рассказывать о себе сам.

После школы я опять поехал на автобусе не в ту сторону. Подумал, не заглянуть ли в цветочный, но, наверное, за день герберы не завяли, так что не надо.

Я проехал мимо и вышел у больницы.

Сегодня Харуна нашлась не в палате, а в комнате отдыха. Она запаслась карандашами и рисовала – хрупкая, как будто готовая растаять в воздухе. Я подкрался со спины и подсмотрел, что там такое.

Две девочки в ярких юкатах[16] и с бенгальскими огнями в руках[17]. Наверное, маленькие Харуна и Миура. Может, она рисовала, чтобы не забывать далекие дни.

– Акито-кун?

Харуна обернулась, заметив, что за спиной кто-то стоит.

– Время появилось, вот решил заглянуть, – объяснил я, присаживаясь напротив.

– Да? Спасибо. – Девушка тепло улыбнулась и закрыла альбом.

– Как себя чувствуешь?

– Сегодня хорошо.

– Здорово.

Сегодня она в самом деле немного порозовела.

– Ты каждую свободную минуту рисуешь?

– Больше все равно заняться нечем. Что-то тут людно стало. Пойдем в палату?

Как раз тут пришли четыре шумных девчонки, на вид класса примерно из восьмого. Одна из них – в желтой пижаме. Видимо, ее-то и положили в больницу, и к ней в гости наведались три подружки. Все три – в одинаковых спортивных костюмах. Я думаю, они занимаются в одной секции.

Мы освободили кресла и ушли в палату. Нам вслед летел звонкий смех. Мне подумалось, что Харуна сбежала вовсе не от шума, а от зависти к той девочке в желтой пижаме. Харуна казалась такой одинокой.