Но в комнате никого не было.

Топчан, на котором ночевал Бродяга, был заправлен, а у вешалки не стояли его ботинки и не висела рабочая куртка.

Конечно, какая я глупая! Дворники же начинают работать очень рано!

Я посмотрела на простенький будильник на столе. Пять утра. Как-то очень уж рано…

Может, он куда-то уехал? Но тогда бы предупредил, наверно…

Всевышний, а если он меня тут запер???

Я метнулась к двери, готовая уже рыдать и пугаться, но та отворилась совершенно спокойно, позволив вылететь на улицу, в утренний осенний туман.

Я затормозила, переводя дух и лихорадочно осматривая пустынный двор.

Бродяга отыскался сразу.

Он стоял у самого дальнего от меня подъезда, прямо по диагонали, и, опираясь на ручку метлы, спокойно курил, поглядывая то ли на небо, то ли на верхушки елок, уже переросших крышу каменного пятиэтажного дома. И даже отсюда, с моего наблюдательного поста, было заметно, насколько у него умиротворенное, спокойное и , наверно, даже счастливое лицо.

Он щурился, медленно вдыхал и выдыхал утренний, уже морозный воздух и явно наслаждался.

Ощущая себя странно, словно подсмотрела что-то очень личное, интимное даже, я тихонько шагнула обратно в дворницкую, прикрыла дверь, изо всех сил надеясь, что он меня не увидел.

Выдохнула, удивившись своей панической реакции на предположение, что меня заперли. Вчера паниковать надо было, Ляля, когда к чужому, незнакомому человеку на шею кидалась и затем еще и ночевать у него осталась… А сейчас как-то глупо…

Квалифицировав свою реакцию, как послестрессовый отходняк, я решила заняться привычными утренними делами: умылась в крохотной, но очень чистенькой ванной комнате, где, кроме раковины и унитаза, притаилась еще и душевая кабина, причем, вполне по габаритам Бродяги, почистила пальцем зубы, воспользовавшись лежащей там же, на полке у раковины, зубной пастой, заправила кровать.

И, немного подумав, решила заняться завтраком.

Конечно, с одной стороны, хозяйничать в чужой квартире было неправильно, но почему-то мне казалось, что Бродяга, как и любой занимающийся тяжелым физическим трудом на свежем воздухе мужчина, будет явно не против плотного завтрака.

Готовить меня мама научила еще лет в десять, а отец только приветствовал мое желание в этом деле совершенствоваться, полагая, что женщине на кухне самое место.

В холодильнике, небольшом, однокамерном, нашлись овощи, яйца и молочные продукты, а в стенном кухонном шкафчике, на нижней полке — мука. Омлет и оладьи напрашивались сами собой. Быстро и сытно.

Омлет я заколотила быстро, добавив в него овощей, всех, что нашла в холодильнике, а оладьи сделала на не особенно свежем кефире, остатки которого тоже обнаружились в холодильнике.

Заварила чай, используя те травки, которые мне вчера давал Бродяга, критически оглядела приготовленное.

Получилось вполне неплохо…

Почему-то мне очень хотелось, чтоб Бродяге понравилось.

Начала накрывать на стол, раздумывая, что к оладьям надо бы меда или варенья… Или, на худой конец, конфитюра, если у Бродяги нет ничего такого. Конфитюр быстро можно сделать, яблоки, вроде, есть парочка, и сахар найдется…

Но сначала надо было посмотреть, может, не имело смысла возиться.

Я решила проверить верхнюю полку кухонного шкафчика, но с табуретки не смогла заглянуть на нее.

Похоже, Бродяга вешал кухонную мебель, ориентируясь на свой рост, и я, со своими ста пятьюдесятью пятью, могла только взлететь туда. Или залезть на стол…

Убрала приготовленное на другой стол, к плите, аккуратно забралась на чуть пошатывающуюся столешницу, привстала на цыпочки, держась за раскрытые дверцы шкафа…