Тряпичные жгуты куда хуже стреляли камнями, чем кожаные, но выбора не было. Впрочем, любви к рогаткам это нисколько не омрачало, и оба воспитанника – и Гарри, и Дэйви – неустанно искали материалы для идеального орудия. Каждый день они по многу часов прочесывали двор и сад за приютом, высматривая раздвоенную палку получше, а в любую свободную минутку в просторном здании обшаривали спальни, библиотеку, прачечную и даже кухню, если повар выходил перекурить, – охотились за самым подходящим куском ткани, кожи или веревки. Пределом мечтаний был обрывок резиновой ленты, но с тех пор как прошлый порвался, Гарри никак не мог найти новый.

Что-то больно ударило его в щеку. Гарри изумленно поднес руку к саднящей коже. Сзади раздался смешок. Мальчик обернулся и встретился взглядом с темноглазым Джейми Уайтом. Вообще-то, глаза у него были почти черные – во всяком случае, Гарри так казалось. Сейчас они превратились в две узкие щелки, а губы Джейми растянулись в широкой, дерзкой усмешке. Он шевельнулся, и каштановые кудри подпрыгнули. А потом что-то полетело в Гарри и ударило его по носу. Это был комочек бумаги, смоченный в слюне.

Гарри сердито раздул ноздри.

– Джейми, прекрати.

– Ой, Джейми, прекрати! – передразнил мальчишка, тряся головой. – Хватит!

Гарри отвернулся. Еще один бумажный снаряд ударил его в затылок. Мальчик нащупал комочек, выпутал из волос и кинул в обидчика. Джейми схватил Гарри за руку и прижал ее к парте, подался вперед и уставился на одноклассника.

– Чем-то недоволен, а, Гарри?

Гарри покачал головой, точно потерял дар речи. Весь класс тоже притих. Всякий раз, когда Джейми вот так донимал его, Гарри не знал, что ответить, и ненавидел себя за это. Казалось, в эти минуты голова перестает соображать – даже два слова в свою защиту и те связать не получалось. Все смотрели на Гарри и Джейми; ни один мальчишка не сводил взгляда с соперников, гадая, что будет дальше. Предвкушая драку. У воспитанников приюта Барнардо было не так уж много радостей: пудинг с хлебом и маслом, который изредка давали на десерт, да кулачные бои.

Рука Гарри заболела под цепкими пальцами Джейми. Он попытался высвободиться, но тщетно. Мускулистому росляку Джейми было уже четырнадцать. Поставь их бок о бок – и макушка Гарри достала бы противнику только до плеч. Лицо парня было усыпано красными прыщами, а между темными передними зубами зияла широкая дыра. Джейми нахмурился.

– Ну, что теперь делать будешь, урод безмозглый? Где мамка твоя, а? Не нужен ты ей. Скажешь, нет? Никому ты не нужен. Ты совсем один, вот и живешь тут.

У Гарри защипало глаза, к горлу подкатил ком. Нет, он не заплачет, ни за что не заплачет при Джейми! Такого позора ему не пережить!

– Ты ведь тоже тут живешь, – прошептал он.

Джейми сощурился, потом отдернул руку, запрокинул голову и расхохотался.

– Я и так знаю, что никому не нужен! И мне плевать. А вот ты и рад обманываться, хотя сам – просто ублюдок. Думаешь, мамаша за тобой вернется, хотя все знают правду: она попросту от тебя отделалась.

Гарри прижал к груди высвободившуюся руку, немного размял ее и, вскинув кулаки, набросился со всей силы на старшего обидчика. Внутри рокотала такая злоба, а в сердце пылала до того жаркая ненависть, что он и сам не заметил, как по щекам побежали слезы.

Считаные мгновения – и Джейми уже опрокинул парты и завалил Гарри. Его твердые, костистые кулаки оставили отметины на носу и скулах противника, а потом обрушились на живот. У Гарри перехватило дыхание. Он сжался в комочек, чтобы защититься от ярости Джейми, силясь восстановить дыхание. Другие воспитанники окружили их кольцом, тихо торжествуя. Никто не хотел привлекать внимание надзирателей, но все наслаждались дракой. Глаза у мальчишек так и сияли.