– Да, случилось необъяснимое – Ксюшу обвиняют в убийстве.

– Как? А где же сейчас она?

– В больнице, и мне нужно туда ехать. Я хотел попросить, но я и так всё время напрягаю вас с Честером…

– Что вы, мне абсолютно нечего делать, ни мне, ни Наталье Владимировне – мы с радостью помогаем вам. Так что вы хотели попросить?

– Ваня не может ночевать один, даже с собакой – пусть он побудет у вас. Я поеду в больницу к Ксюше…

– Конечно, о чём разговор! Сейчас позову Наталью Владимировну: всё равно не спит. Она покормит Ваню и уложит спать. Да и вам бы отдохнуть немного. А в Германию почему не полетели?

– Моему пациенту стало хуже. Он бы не долетел.

– Но он жив? – профессор не на шутку испугался.

– Да, я его прооперировал, несмотря на его возражения, здесь, в своей клинике. Ему сейчас лучше.

– Гора с плеч… Я боялся за вас!

– Я сам за себя боялся. И за своих близких, – кивнул Суворов и подозвал сына: – Ваня, познакомься, это и есть профессор, мой сосед. Его зовут Владимир Данилович. Владимир Данилович, а это Ваня.

Ваня недоверчиво смотрел на пожилого человека, но тот улыбнулся, сглаживая ситуацию:

– Я точно профессор, можешь верить. Пойдём, я покажу тебе свои книги. Ты поужинаешь, ляжешь спать, а завтра мы с тобой и Честером отправимся в лес.

– Точно? – спросил Ваня.

Роман вспомнил зоопарк и море, а потому утвердительно ответил:

– Конечно. Профессора не обманывают никогда. Иди, Ваня. А мне нужно ехать. Прости, я тебя бросаю, но мне нужно к твоей маме… Простил?

Мальчик кивнул, но Роман увидел, что тот расстроен. Профессор увёл его с собой, и только тогда он чувствовал, что силы у него на исходе. Сел на крыльце, достал сигарету. Он сейчас посидит немного, покурит и поедет. Сейчас, ещё немного…

Сегодня вечером, до того, как ему позвонил капитан Усов, у него была сложнейшая операция, да и пациент не подарок. Этот пациент, Павел Павлович Шевченко, в прошлом был криминальным авторитетом, а сейчас считался уважаемым человеком, крупным бизнесменом. Этот «бизнесмен» ненавидел врачей и больницы. Лютой ненавистью! И случилось же такое, что он заболел… заболел очень серьёзно и к тому же болезнь запустил. На Романа вышел начальник охраны Шевченко, который не мог смотреть, как его шеф мучается. Но Шевченко оперироваться отказался, даже у Суворова, и настаивал на клинике в Германии. Отказы от поездки не принимал, стал угрожать, вскользь заметил, что у Романа есть любимая женщина и сын. Пришлось согласиться ехать вместе с ним. Но накануне поездки больному стало совсем плохо. Рома не отходил от постели больного несколько суток, но состояние того ухудшалось с каждым часом, и тогда он принял решение – оперировать больного в Москве, в клинике, где он работает.

Операция длилась почти восемь часов, прошла успешно…

Роман затолкал окурок в консервную банку, стоящую на крыльце и служащую пепельницей, потрепал Честера по загривку, сел в машину, вставил ключ в зажигание, ненадолго задумался, потёр затылок. Он устал, и от усталости его уже тошнило. Сколько ночей подряд не спал, уже и не вспомнить, и выспаться ему в ближайшее время не светит. Хотя неважно, что он не спал. Ерунда! Теперь главное – Ксюша. За неё он переживал страшно, даже думать боялся, что с ней.

Рома повернул ключ, двигатель взревел, и машина тронулась с места.

***

КСЮША. НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД.

Ксюша уже три часа стояла под дверями этого кабинета. Ей нужно было увидеть доктора Суворова, поговорить с ним, но другой доктор, дежуривший по отделению, предупредил – придется подождать: доктор Суворов на операции.

Она выучила табличку на двери его кабинета наизусть. Посчитала, сколько в этих нескольких словах, написанных на табличке, гласных и согласных букв. Она ходила по коридору, недалеко удаляясь от заветной двери то в одну, то в другую сторону, боялась пропустить хозяина кабинета. И ещё ей безумно хотелось, чтобы им оказался не он.