Только тогда до меня начало доходить, что человек не шутит и уходить не намерен. Но мужчина может сейчас разбудить и напугать моих спящих детей и выстудить протопленный дом, нечаянно разбив оконные стёкла. О том, что всё ещё хуже может быть, если он сможет зайти я и не подумала в тот момент, всё доходило постепенно.

Раздосадованная происходящим, прогоняя остатки сна, я выскочила из кровати и ринулась на защиту сна детей. Дома было очень тепло и, я сначала, как была в одной ситцевой ночной сорочке, только сунув босые ноги в комнатные тапочки, качаясь из стороны в сторону, как зомби, на ощупь направилась к двери, не включая свет, чтобы не будить спящих детей в соседней комнатушке без дверей.

Уже в сенях, я окончательно проснулась, вздрогнув от пробиравшего ночного холода в тёмном коридоре, бегом вернулась в комнату и схватила со стула тёплую шаль. Накинула её себе на плечи и тут у меня, в начавшем просыпаться мозгу, яркой вспышкой мелькнула отчаянная мысль:

«Будь, что будет, – сам напросился!»

Наверно потому что я была в панике, но мне же как-то надо было остановить незваного гостя и, нагнувшись, я заглянула за печку. Я едва разглядела в тусклом свете луны эмалированный ночной горшок, стоявший в тёмном углу за печкой. Взяла его в руки, и ощутив, какой он был полный и тяжёлый, я сообразила, что крышку лучше не трогать в комнате, дабы не испортить воздух внутри дома, чтобы потом не проветривать, остужая прогретое помещение.

Дети даже днём без меня не ходили в общественный туалет, который находился чуть подальше от дома, в лесу за шлагбаумом. При необходимости, когда за окном уже стемнело, то я и сама им пользовалась, потому что страшновато было одной ходить ночью в лесной туалет. Кто знает, с кем там можно было столкнуться. В тот день я так закрутилась днём с делами по хозяйству, что совершенно забыла вылить в уличный туалет содержимое горшка и выполоскать его с раствором хлорки. Не позаботилась я днём о том, что ночью кому-то из нас он мог понадобиться по естественной нужде, а обстоятельства странным образом напомнили мне об этом.

Оружия, разумеется, в доме не было и ни что другое мне не пришло в голову. Я была не просто напугана, а уже возбуждена грозящей нам опасностью. За окном стояла глубокая ночь, и наш дом стоит в лесу на отшибе, а за моей спиной в доме только двое безмятежно спящих и беззащитных маленьких детей. Мне обязательно любым способом надо было решительно пресечь попытку нежелательного проникновения незнакомого человека в дом хоть через окно, хоть через дверь, но не за кухонный нож же мне хвататься! Невменяемый алкаш может меня же им и прикончить, а завтра не вспомнить.

– Ну, держись! – прокричала я громко через закрытую дверь.

И дважды громко щёлкнув, провернула ключ в замочной скважине. Я и предположить не могла о том, какая кошмарная баталия развернётся потом.

Под одобрительные возгласы Арсена, оставившего в покое мои окна, я включила уличный фонарь над входом, который сама же и смастерила, чтобы нам было видно всё, что происходит во дворе вечером. Бывало, что из заказника по ночам близко забредали дикие кабаны и шакалы на запахи из мусорного ведра, стоявшего на улице возле двери, поэтому калитку я всегда запирала на ночь. Змеи тоже не были редкостью. А тут, подумать только! – Впервые чужой кобель забрёл через запертую калитку, да ещё через окно хочет зайти.