– Надеюсь, вы не станете отрывать меня от дел по пустякам, и ваш вопрос достаточно серьезен. До встречи, – и господин Лейсман соблаговолил дать отбой.
– Вот урод! – выругалась я.
– Это ты о ком? – поинтересовался все еще торчащий здесь Новаченко.
– Да так… А вы почему не охраняете президента, Тимофей Леонидович?
Глава 3
Зачет по высшей математике группы «Б» четвертого курса химфака университета подходил к концу. Настенные часы показывали половину четвертого, когда из-за угла длинного университетского коридора показались двое. К тому времени у двери аудитории, в которой шла сдача зачета, осталось три человека.
Из двоих вновь прибывших первый был коренастый молодой человек с бритым затылком, широким красным лицом и в сильном подпитии. Ноги его плохо слушались, а физиономия расплывалась в глупейшей довольной улыбке. Избрать путь по высокоамплитудной синусоиде ему не позволяла идущая рядом высокая девушка, крепко вцепившаяся в руку незадачливого выпивохи. Ее лицо, тонкое и миловидное, в настоящий момент было сильно озабочено.
– Что ж ты нажрался, кретин?
– М-м-м, – лаконично ответил тот.
– Опять с Казаковым «Анапу» жабали? Ты хоть бы сначала зачет сдал, а потом квасил, идиот!
– Да л-ладно тебе, Ленк, – наконец выдавил из себя что-то членораздельное любитель дешевых вин, – сейчас сдам…
– Тебя самого надо сдать – в «трезвяк», естественно! Горе ты мое!
Троица оставшихся у дверей аудитории при приближении парочки разразилась радостными приветственными воплями.
– Здорово, Кузнецов! Че это от тебя несет за километр?
– Пошел ты.
– А ты Светлова не видал?
– А че, его еще не было? – вмешалась в разговор Лена, не отпускавшая руки Кузнецова.
– Да нет. А что тут удивительного? Он в универ только по большим праздникам ходит.
– Куда уж больше – зачет у Смирнитского, – недовольно выговорила Лена. – Как, кстати, принимает?
– Да ниче, пидор сегодня добрый.
– Какой еще пидор?
– Смирнитский, конечно. Ты что, Бессонова, с дуба рухнула, что ли? Але, гараж!
– Кто следующий идет? – спросила Бессонова, равнодушно проигнорировав довольно нахальную фразу.
– Не знаю… Щас Мишка, потом Петров, потом я. А вообще он всех сейчас запустит, наверное.
– Шпоры есть? – пробурчал Кузнецов, приваливаясь к подоконнику и вытаскивая из рукава бутылку «Балтики» номер 9. – А то я ни хрена не рулю, че там…
Лена вырвала у него бутылку и, не обращая внимания на протестующее недовольное мычание, положила в свою сумку.
– Сдашь, тогда выпьешь.
– Ты глянь, – вдруг оживился безнадежно поникший и потерявший было весь смысл жизни Кузнецов, – Светлов идет!
Светлов был мрачен. Прямые светлые волосы растрепались, лицо казалось темным, больным и усталым.
– Я думал, опоздаю, – наконец сказал он, кивнув всем присутствующим.
– Ты что так поздно?
– Готовился.
– Ты? – хмыкнул Кузнецов. – Да ладно, Лех, хорош мозги канифолить!
– Знаешь что-нибудь? – спросила Лена.
– Да так… в легкую…
Дверь аудитории отворилась, и показалась бритая ухмыляющаяся физиономия. Вслед за лысой башкой показался и сам ее обладатель, по всей видимости, максимально удовлетворенный жизнью.
– Сдал, е-ка-лэ-мэ-нэ! – выдохнул он. – В цвет прокатило! Ништяк. Я же говорил тебе, что все будет нормально, – обернулся он к одному из еще не сдавших. – А ведь вчера ничего не знал!
Тусклые глаза Светлова при последних словах вспыхнули, и он, хотя и не принимал участия в разговоре, подошел ближе.
– Не хило! – продолжал разглагольствовать тот. – Я же говорил, «лекарство» покатит! А, Светлов! Че, опять ничего не знаешь, как всегда?
– Да так…
– «Да так, да так», – передразнил бритый, – а я вот вчера заплатил стольник, а сегодня все зацепил.