Она идет по коридору какого-то госучреждения – невзрачного, провинциального, это становится понятно, глядя на обшарпанные стены с какими-то характерными наглядными пособиями: схемы эвакуации, графики дежурств. В конце коридора приоткрыта дверь. Она знает, что там Джеймс. Но также она знает, что это не ее Джеймс, это Юрий… Она подходит к двери и толкает ее, дверь открывается медленно и трудно, словно в комнате не воздух, а вода… Лия делает шаг в комнату и правда – ей становится холодно, будто она погрузилась в холодную воду, ее начинает бить мелкая дрожь. В конце комнаты за желтым столом из ДСП сидит он, Юрий-Джеймс, в каком-то ужасном темно-синем костюме с очень короткими рукавами. Он уставился на пустой стол, опустив голову так, что видны были лишь его макушка и уши. Лия вдруг поняла, что не знает, что ему сказать и зачем она вообще здесь, с какой целью. Но он заговорил первым. Голос глухой, словно из-под земли; он говорил, не подняв головы, продолжая смотреть в стол.

– Да, вот такой я… Выше головы не прыгнешь, и я не смог.

Она развернулась и вышла в коридор. Первые шаги давались с трудом, будто она шла сквозь воду, но с каждым шагом сопротивление уменьшалось и, что еще важнее, на душе становилось легче. Легкость передавалась всему телу, длинный узкий коридор Лия преодолела сказочно быстро, как бывает только во сне – буквально в несколько шагов. Она вышла во двор, залитый светом и щебетом птиц. Ярко-желтое такси приветливо распахнуло перед ней двери, и женщина с наслаждением захлопнула дверь за собой, погрузившись в мягкое сидение позади водителя.

– Поехали!

За окном снова замелькали деревья, Лия не смотрела в окно, она ощущала это по тому, как мелькали мимо дорожные фонари, свет которых проникая в салон заливал всё вокруг непрерывным теплым потоком. С каждой секундой тяжесть уходила, отпускала ее, пока Лия не почувствовала, что летит над землей – легко и неудержимо.

– Не касаясь земли… – тихо произнесла она перед самым пробуждением».

Сын Рузанны Игоревны, видимо, он еще спал, когда Лия позвонила в дверь… Ей открыл на вид совсем юный парень, высокий, нескладный, с острыми локтями. Он был одет в тренировочные штаны и футболку на изнанку. На щеке его виднелась розовая морщинка от подушки. Это было так трогательно.

Он назвался Артуром, помог повесить пальто и пригласил пройти, легким жестом руки указывая на помещение довольно большой площади, посредине которого возвышался кухонный островок. Комната имела панорамное остекление. Артур, слегка склоняя темноволосую голову, как-то по – особенному, словно выказывая уважение собеседнику, как умеют делать восточные мужчины, позвал Лию к окну. Оттуда открывался вид на Строгинскую пойму, на парк, где только что гуляла Лия. Но от того, что жилье находилось очень высоко, во всей это картинке большую часть занимало небо.

Лия, прервав созерцание сего пейзажа, спросила, какой бы он хотел видеть свою квартиру. Артур, не глядя в сторону Лии, пожал плечами, словно говоря, а мне все равно. И в подтверждение своих догадок Лия услышала:

– Это маме хочется… видеть…

– А вы? Что любите вы?

Он повернулся к ней, и лицо его просветлело:

– Я люблю неба-а-а, – сказал он, склонив голову на бок и растягивая слова.

Лия подумала, вот незадача, надо было брать с собой Гильду, у нее всегда с собой список вопросов, которые сразу дисциплинируют заказчиков.

– Я могу осмотреть все помещения? – спросила Лия, – мне надо сделать фото.

– Вы будете осматривать спальню?!

– Думаю, это уместно, раз уж я приехала, и мы будем делать проект, надо осмотреть все.