А Олира подскочила к шкафу и принялась корчить рожи своему отражению. Болтать при этом не перестала:
- Отец сказал, - поведала она, показав себе язык, - что если бы мы все были похожи на Живелу, то он давно правил бы миром, а не влачил жалкое существование в этой дыре. И ему не пришлось бы ждать столько лет...
- И в чем же отличие между вами? - присев на стул, осторожно подала я реплику, надеясь узнать в чем же сила проклятой Живелы. И не разочаровалась...
- У нее божественный дар, Живела может понравиться кому угодно. Она хвасталась, что даже даже Наставник не смог противиться ее воле и ночи напролет стоял под ее дверями и умолял пустить его... Но я ей не верю. Живела просто врушка.
Я кивнула... Но мысль о том, что мне теперь понятно, почему Фиодор влюбился в эту мерзавку, не успела оформиться до конца. Олира, сделав короткую паузу, продолжила свои откровения.
- А еще отец говорит, что если бы у Живелы была моя магия, она не стала бы жевать сопли, как я, - надула губы девчонка и закрутила головой, рассматривая себя с разных ракурсов, - она мигом бы заставила ее слушаться. А ментальная магия и божественный дар Живелы... Отец говорит, что можно было бы забыть про армию магов и захватить мир только с одной Живелой. Только у нее почти нет магии... Она даже не может зажечь все свечи одновременно. А я могу! Меня только ментальная магия не слушается, - вздохнула она на миг забыв о зеркале и повернувшись ко мне. - А со стихиями я справляюсь лучше всех... ну, кроме Наставника...
Я снова кивнула. Думать больше не пыталась. В келье быстро темнело. Крошечное окно-линза, как в том зале, где я пришла в себя, чернело на глазах. Оно скорее всего и днем давало не так много света, а сейчас и вовсе... при этом в келье оставались освещенными два больших круга: над столом и над шкафом. Никаких свечей я не увидела. Наверное, это магия.
Олира, которой надоело корчить рожи, снова не позволила мне забыть о ее присутствии. Она с грохотом отодвинула второй стул, взгромоздилась на него и зашептала:
- Однажды я подслушала, как Наставник говорил отцу, что у Живелы так мало магии из-за ритуала, который провели над ней, когда она была совсем маленькой. Наставник сказал, мол, я предупреждал вас, что подселенная вторая душа не всегда приводит к усилению мага, иногда маги напротив теряют силу... И если бы не этот ритуал, у Живелы, скорее всего, не было бы ее дара, но зато магия была бы гораздо сильнее...
Я качнула головой, ничего не говоря. Думать и рассуждать я тоже не пыталась, сосредоточив усилия лишь на том, чтобы справиться с тошнотой и услышать-запомнить как можно больше. Я подумаю об этом позже. Когда приду в себя и высплюсь. Сейчас главное не забыть...
Олира снова перескочила на местные новости. Ей, казалось, все равно, что говорить. Лишь бы не сидеть молча. Глаза закрывались от боли и усталости, и только звонкий голос девочки не давал мне заснуть прямо здесь, за столом...
Стук в дверь, прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула.
Олира тут же спрыгнула со стула, на котором крутилась последние четверть часа и кинулась к выходу. За дверью стоял невысокий монах-подросток, державший в руках небольшую миску и кувшин. Олира тут же выхватила у него мой ужин и, ничего не говоря, бесцеремонно захлопнула дверь перед носом незадачливого мальчишки.
- Вот и еда. А Михась хитрый какой! Решил посмотреть, кто тут опять к Агору в гости заявился. Да еще и келью самой Живелы занял... Вот, - шустро плюхнула она миску и кувшин передо мной, - ешьте. Каша сегодня вкусная, пшеничная. С мясом...
Ложку она всучила мне практически силой. Аппетит пропал, есть не хотелось. Я вяло помешала кашу, густой аромат навевал воспоминания. Точно такую я готовила, когда жила в Нижнем городе. И даже мяса в миске было столько же. Но я сейчас не в Нижнем городе Яснограда, я в доме правителя Монтийской Епархии. Неужели у Великого отца нет возможности хотя бы питаться нормально?