Суть подобного безобразия была до неприличия проста – отряды бегали дружно или порознь по станциям лагеря, эдаким своеобразным контрольным точкам, на которых пионерам предстояло выполнять глупые задания, заранее придуманные организаторами. Чем больше правильных ответов давал отряд, или чем слаженнее он работал, тем больше жетонов получал по уходу с этих самых станций. По итогу все заработанные передовым трудом жетоны суммировались и выявлялся законный победитель в данном забеге, заставляя остальных либо давиться слюной от зависти, либо попросту проклинать победителей самыми пестрыми ругательствами из возможных. Стоит подметить, что сама по себе победа ничего, кроме наигранной похвалы, либо же обычной грамоты толком отряду не давала. Лишь изредка победителям перепадало что-то действительно интересное, но таких случаев можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Год от года дневные мероприятия толком не менялись, а лишь подстраивались под тематику смены, обрастая нужным колоритом и необязательной предысторией. Особенно такой расклад не нравился старшим пионерам, многие из которых приезжали в лагерь уже не впервые и знали суть подобной беготни чуть ли не наизусть. Во многом именно поэтому некоторые особенно дерзкие старшаки предпочитали улизнуть с дневного мероприятия в корпус, либо же просто разбежаться по укромным уголкам лагеря, лишь бы не участвовать во всём этом балагане. В такие моменты их не пугали даже маячившие на горизонте нагоняи от вожатых, которых пусть и бесили подобные случаи дезертирства, но которые всё же понимали, что именно заставляет их скучающих подопечных давать деру с этого “торжества”.

Мало того, что беготня по всему лагерю выматывала, что было особенно актуально в жаркие летние дни, так еще и почти сразу после этой суеты у пионеров начинались занятия по хореографии или вокалу, либо же хождение на спорт-часы или посещение бассейна. А это означало, что, не успев толком переодеться и отдышаться, детям по окончанию дневного мероприятия уже предстояло топать на получасовые “уроки”, вызывавшие у них крайне мало интереса. Кроме бассейна, разумеется.

На пионеров можно было бы смело махнуть рукой, если бы всё вышеперечисленное не касалось и вожатых. Отстояв на станции или бегая вместе со своим отрядом, трудяги должны были как можно быстрее собрать уставших детей в кучу и направить их на путь истинный, то есть сказать, что им делать дальше и к чему готовиться. Надежды на то, что пионеры самостоятельно запомнят расписание, никогда и ни у кого не было. Макар уже давно понял, что хороший вожатый наивностью страдать не должен.

Короче говоря – дневное мероприятие было простой тратой времени, которое можно было бы провести с гораздо большей пользой. Например, придумать и отрепетировать вечерку, а также изготовить реквизит, на что чаще всего как раз и не хватало времени.

Однако сколько бы раз в прежние времена не поднимался вопрос об исключении дневного мероприятия из расписания, или хотя бы его сокращении до получаса, итог был один – всё оставалось на своих местах и ровно в тех же позах. И, как оказалось, к превеликому сожалению Макара, даже спустя несколько лет ситуация нисколько не изменилась.

Тем временем все отряды уже были собраны полукругом на площади перед столовой и слушали Олю, которая с помощью микрофона задорно объясняла правила игры всем присутствующим. Было шумно – пионерам не терпелось поскорее сдвинуться с места, что, правда, не касалось тех самых старших отрядов, которые слушали старшую воспитательницу без особого энтузиазма. Парни из первого и второго отряда перешептывались и гоготали, стоя позади всех, а девушки просто скучали, изредка бросая томный взгляд в сторону красавца Юры. Некоторые из вожатых прохаживались в центре и делали замечания тем, чье баловство было заметнее всех. Среди таких экзекуторов Макар приметил Макса и Женю, которые сновали около пионеров, ревностно высматривая нарушителей порядка. Парни пытались изображать на лицах строгость, но на самом деле больше выпендривались, пытаясь казаться более крутыми, чем оно было на самом деле.