– Понятно…

Итак, у случившегося, возможно, имеется свидетель, вот только разговорить его вряд ли удастся, ведь переводчик с кошачьего – профессия редкая, если она вообще существует.

– Дверь была заперта или открыта, когда вы пришли? – спросила Лера прокурора.

– Она захлопывается. Замок не взломан, если вы это имеете в виду.

– Выходит, Катерина сама открыла дверь своему убийце?

– Получается, так.

– Значит, либо она его знала, либо это был кто-то, кто обычно вне подозрений – доставщик еды или, допустим, ремонтник какой-нибудь, – принялась Лера вслух строить предположения. – В прихожей следы борьбы отсутствуют – значит, на девушку напали не сразу. Она вряд ли пригласила бы доставщика в гостиную, верно?

Прокурор согласно кивнул. Лере показалось, что он ведет себя слегка отстраненно. Конечно, ограбили не его, но все-таки квартиру не чужого человека, родной матери – «матушки», как он ее называет.

– Мы закончили, – объявил Томилин, приближаясь. – Тело забираем.

– Хорошо, – кивнула Лера. – Постарайтесь как-нибудь по-тихому, чтобы соседи… Ну, вы понимаете.

Она наблюдала, как труп положили на носилки, накрыв сверху простыней. Ей всякий раз становилось невыразимо грустно при выносе тела, ведь этот человек имел какую-то свою жизнь, надежды, мечты, а теперь всему это пришел конец по чьей-то злой воле! Особенно печально, когда погибает кто-то молодой, у кого все было впереди – вот как в этом случае.

Неслышно подошел Севада.

– Я осмотрел другую комнату и санузлы, – сообщил он.

– И?

– Ничего интересного: похоже, все происходило только здесь. В принципе вряд ли убийца стал бы шариться в ванной и туалете в поисках ценностей.

– А вот и не скажи, – возразила Лера. – Куда только народ не прячет свое кровное – и в бачок унитаза, и в пакеты с прокладками, и в морозильник.

– Твоя правда, – кивнул опер. – Даже в цветочные горшки: профессионал везде найдет.

– Да, вот только что же он искал такое ценное, что решился на убийство?

– Может, не ожидал никого здесь встретить? Стару… в смысле, хозяйка отъехала, он думал, что хата пустая, а тут – сюрприз-сюрприз, и пришлось импровизировать?

– Не исключено… Значит так, Севада: давай-ка дуй по квартирам – может, кто-то видел что-то или слышал шум. Участкового с собой прихвати, лады?

– Сделано! А ты чем займешься?

– Опрошу Рогова поподробнее, а потом вернусь в офис. Ты, как закончишь, тоже приезжай – попробуем составить картину преступления в общих чертах для доклада Сурковой.

Когда Падоян ушел, Лера присела на диван, жестом предлагая Рогову присоединиться, и достала блокнот.

– Итак, когда точно вы пришли в квартиру вашей… – начала она задавать первый вопрос для протокола, когда в прихожей раздался шум.

Лера, прокурор и эксперты одновременно повернули головы к двери, на пороге которой через мгновение возникла дородная фигура, облаченная в стильный кардиган, надетый поверх шелкового платья. Вместе с дамой в комнату проник аромат дорогих духов.

– Что здесь, ради бога, происходит?! – зычным контральто вопросила вновь прибывшая, окидывая орлиным взором развороченную гостиную. – Кит, что… что случилось?!

– Мама?! – изумленно воскликнул Рогов, вскакивая на ноги. Лера последовала его примеру, оказавшись лицом к лицу с матерью прокурора.

Небольшой рост пожилой женщины компенсировали высокие каблуки, что позволяло поздравить ее с отсутствием обычных для ее возраста проблем с костями и позвоночником. На голове Роговой красовалась умопомрачительная красная шляпа с широкими полями: Лера подумала, что для столь низкорослой дамы, пожалуй, она великовата – уж больно напоминает шляпку гриба, как формой, так и цветом!