Через некоторое время отец Гавриил – человек с особенно тонкой душой, преследуемый режимом и службой безопасности, должен был отказаться от привычного образа жизни и предстать перед столь любимыми им людьми безумным и отвергнутым, чтобы выявить их грехи и пробудить в них раскаяние; своими поступками отсечь себя от мира, чтобы стяжать истинную, небесную мудрость, противоречащую земному разуму. Вместо уединения он находился в общественных местах, вместо молчания он громко проповедовал, вместо запрета на употребление вина напоказ перед всеми выдавал себя за пьяницу… Это было очень тяжело для монаха и требовало полного самоотвержения и водительства Духом Святым. Иногда он ставил на плечо кувшин с выбитым дном и, идя по улице, громко говорил: «Поймите, люди, человек без любви похож вот на этот кувшин с выбитым дном. Что ни вливай в него, ничего в нем не останется и исчезнет бесследно. Поэтому возлюбите Господа Бога и ближнего, не то будет бесплодна жизнь ваша!»

Тем временем власти перестали притеснять его и членов его семьи. Втайне отец Гавриил продолжил суровые аскетические подвиги, уподобляясь столь почитаемому им преподобному Макарию Египетскому. Он принимал немного пищи однажды в сутки, вечером. Когда знакомые верующие приносили ему гостинцы, он отдавал их родственникам или нуждающимся соседям. Тайно он носил тяжелые вериги. Спал на низком стуле, или в своей келье-церкви, или в вышеупомянутой яме, напоминающей могилу. Близкие часто слышали его плач-стон к Богу об исцелении его души. Были долгие периоды, когда отец Гавриил не юродствовал, почти не выходил из кельи, общение с посетителями ограничивал только благословением и молчание нарушал лишь в случае крайней нужды пришедшего к нему человека.

Могила, в которой спал старец

В 1966 году отец Гавриил ушел из дома и начал жить на кладбищах, а для пропитания нищенствовал. Сам старец так вспоминал этот этап своей жизни: «Сменил пять патриархов, 25 лет на кладбищах спал, 15 лет в нищете провел. Когда зимой замерзал от холода, с одного бока переворачивался на другой, так как камень был более теплым. На кладбище Господь избавил меня от страха, ближний мой, и удостоверил в том, что человеку перед Богом нечего бояться, разве только греха»[21]. «Я годы прожил, ближний мой, на кладбищах, и не помню ни одного случая неподобающего обращения со мною, там я видел великую доброту и любовь». Это был период жесточайшей борьбы отца Гавриила со своими душевными и плотскими страстями ради одной вожделенной им цели – очистить себя для всецелого служения Христу. По субботам и воскресеньям он в полном монашеском облачении молился на литургии и причащался вместе с мирянами, а потом в рубище ходил по улицам Тбилиси. Иногда по воскресеньям в многолюдных местах он громко проповедовал о Боге, спасении души и Церкви, что часто заканчивалось арестом; его поведение и речь в эти моменты были далеки от образа юродивого.

В тот день, когда Патриарх Христовым повелением восстановил отца Гавриила в праве священнослужения, после литургии он позвал его к себе и спросил, согласен ли отец Гавриил быть священником в женском монастыре Самтавро и духовником в одноименной семинарии, которая в то время находилась на территории монастыря. Отец Гавриил выразил согласие. Тогда Патриарх сказал, что ему нужно получить письменное согласие митрополита Илии (ныне Католикос-Патриарх всея Грузии), управлявшего семинарией. Отец Гавриил незамедлительно встретился с ним и подробно изложил свой разговор с Патриархом. Митрополит Илия с радостью поздравил отца Гавриила с возвращением к священнослужению и передал письмо для Патриарха, в котором выразил свое согласие с его назначением