Кроме того, в литературе законодательную (и в целом юридическую) технику трактуют по содержанию в одних случаях – в широком, а в других случаях – в узком смысле слова. В широком смысле, как считают некоторые ученые, она охватывает «как разработку решений по существу (курсив наш. – Л. К \ так и разработку решений, называемых обычно решениями технического порядка. Иначе говоря, она охватывает собой и операции по подготовке правовых норм с точки зрения их существа, их содержания, и операции, при помощи которых решения по существу приобретают свою специфическую форму выражения»[21]. Исходя из такого понимания, утверждают, что «юридическая (законодательная, нормотворческая) техника – совокупность правил и приемов подготовки, формирования и опубликования нормативных правовых актов»[22], а то и «совокупность специфических средств, правил и приемов наиболее оптимального правового регулирования общественных отношений»[23].

Так, Ю. А. Тихомиров, трактуя законодательную технику как систему правил познавательно-логического и нормативноструктурного «формирования правового материала и подготовки текста закона», выделяет в ее рамках в качестве первого элемента познавательно-юридический, который, по мнению ученого, «означает определение предмета законодательного регулирования. Для этого приходится тщательно анализировать процессы, явления и отношения, которые могут быть избраны в качестве объекта законодательного воздействия»[24]. Видный бельгийский ученый Ж. Дабен, посвятивший юридической технике фундаментальный труд[25], также полагал, что к области юридической техники необходимо относить: а) стадию научных исследований, на которой ведется поиск решений по существу (материальная юридическая техника), и б) стадию технического построения, когда эти решения облекаются в форму, необходимую для их восприятия общественной жизнью (формальная юридическая техника). Между тем Ф. Жени считал юридическую (законодательную) технику формой, противостоящей содержанию и способной к свободному саморазвитию. Будучи продуктом разума и воли юристов, она, по его мнению, остается в значительной мере искусственной[26].

Узкое понимание законодательной техники связывается со стадией «собственно технического построения норм с присущими ей техническими средствами и приемами, ибо иначе невозможно было бы понять, каким образом специфические приемы, при помощи которых правила поведения, формулируемые законодателем на основе познания и оценки правообразующих факторов, получают специфическое выражение и специфическую функциональную способность»[27].

Нетрудно заметить, что в широком понимании законодательная (и в целом юридическая) техника смыкается с понятием правотворчества, нормообразования, с технологией подготовки, обсуждения, принятия и опубликования правовых актов; она «охватывает не только правила разработки нормативных актов, но и фактическое состояние организационно-технической подготовки нормативных материалов, структуру и изложение нормативных актов, состояние публикации этих актов в официальных изданиях»[28]. Можно говорить о широком понимании законодательной и юридической техники также в случаях, когда в ее определение помимо средств и приемов построения норм включают либо организационные, либо процедурные правила (организации законоподготовительной деятельности; процедуры принятия нормативных правовых актов; их опубликования)[29].

В настоящее время в отечественной общей теории права преобладающим становится мнение о необходимости придерживаться узкого понимания юридической и законодательной техники, исключающего процедурно-процессуальные моменты той или иной стадии правотворческого процесса. Так, С. С. Алексеев определяет юридическую технику как «совокупность средств и приемов, используемых в соответствии с принятыми правилами при выработке и систематизации правовых (нормативных) актов для обеспечения их совершенства», связывая это понятие «с определенной организацией правового материала и его внешним изложением, в первую очередь с выражением структуры права»