В самом центре солидной бронзовой решётки, отделяющей зал от пещерного грота и единственным её олицетворением был барельеф, отлитый из такой же бронзы с изображением обнажённой фигуры фараона.

Владыкой Египта изображение можно было посчитать только из-за того, что на голове его красовался клафф[25] с уреем,[26] свившимся в центре короны клубком. Эту корону не мог одеть на голову никто из живущих, впрочем, из не живущих тоже. Клафф мог одеть только фараон, потомок богов, правящий Верхним и Нижним Египтом, о чём свидетельствовала сам головной убор фараона, имеющий красную и белую окраску – символ власти.

– Ты обратил внимание, прежде всего на то, на что должен был. Иначе, зачем ты здесь, – неожиданно раздался чей-то голос..

Сзади юноши оказался жрец, возникший неизвестно откуда, потому что входов, кроме подземного, в грот не было.

– Я пастофор – хранитель священных символов Птаха,[27] И тебя, неофит, необходимо сразу познакомить с некоторыми из символов, которые ты только что рассматривал. Прежде всего, поздравляю тебя, как прошедшего первое испытание. Только тебе пока со мной оставаться надолго не придётся, годы науки у нас ещё впереди.

А сейчас ты узнаешь кое-что начальное из значения символов. Выберешь для себя один из них, который будет охранять тебя всю жизнь. Символ есть у каждого неофита, а после мистерии посвящения в жрецы некоторые получают даже два символа и больше, потому что каждому жрецу символ даётся с определением способностей.

Пастофор открыл решетчатые двери, и они вступили в коридор. Под каждым изображением, обычно отлитым из металла, виднелась буква и число. Двадцать два символа изображали начало оккультных тайн и науки, отмечающей абсолютные принципы человеческого существования.

Знаки можно было с полной уверенностью посчитать ключами мудрости и силы, только необходимо было уметь открыть этими ключами любую даже самую завалящую дверцу. Хозарсиф уже знал, что любой живущий должен открыть хотя бы одну дверь. И сейчас необходимо было выбрать ключ от этой двери – в этом и заключался выбор жизненного символа.

– Каждая буква и каждый символ здесь изображают троичный закон, – голос жреца эхом отдавался в полутёмных пространствах трапезной. – Троичный закон всегда имеет отражение в человеческом мире. Известен тебе такой закон?

– Я знаю, что миром управляет Судьба, Единство и Порядок, – ответил Хозарсиф. – Только при этом должен быть смысл – знать Бога, рассудок – искать Его, ум – иметь счастье постигнуть Бога.

Ответ мальчика прозвучал, как вызубренное когда-то правило Вечности, и пастофор удивлённо посмотрев на юношу, всё же удовлетворённо кивнул. Первые успехи обрадовали неофита, и щёки его покрыл едва заметный, но счастливый румянец.

– Я доволен, – кивнул жрец. – Ты ещё в младенческом возрасте имеешь представление о том, что отражается в мире разума. Но заметь, то же самое отражается и в мире физическом. Таким образом, каждая цифра, отражённая под любым рисунком, объясняет абсолютную сущность, из которой происходит всё видимое. Она так же является источником и синтезом разума. И третье: каждая цифра и каждый символ являет собой суть каждого человека, могущего подниматься в сферы Бесконечного. Там можно постигнуть силу Божественного разума и понять смысл существования.

Эта мысль была близка Хозарсифу, но окончательное понимание он отложил на потом не столько от лени, сколько из-за пережитого напряжения во время первого испытания. Первые похвалы Мембры и успокоительная атмосфера трапезной немного заворожили мальчика, хотя ему слишком рано было расслабляться.