– Смартфон верните, – упрямо повторил парень, подняв лицо и твердым взглядом смотря на Дикого Прапора.

– Ишь, как запел, сучонок…

– Я не сучонок! – с вызовом выкрикнул парень. – Я публичная личность! Меня многие знают! У меня и в инстаграме и в ютубе почти шесть тысяч подписчиков.

Сергеич и Юрий Владимирович посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Слыхал? Публичная личность, – передразнил Сергеич. – Как говорил товарищ Сталин: сколько у Папы Римского дивизий? Где они, твои тысячи подписчиков? Хотя бы сотенка, самых крепких. Нам свободные руки во как нужны.

– Девка ты публичная, – поддержал его Юрий. Парень вскинулся. – Что, не нравятся слова мои? Я не нравлюсь: как говорю, что делаю?! А ты забань меня! Это же так просто – нажал кнопочку и отправил в бан. И нет человека. Слабо?

Юнцы нахмурились. Юмор Прапора пришелся им не по нраву.

– Сдохнет смартфон твой скоро! А ты на что ресурс тратишь? На сиськи-письки? Возьми, что-нибудь нужное из электронных мозгов вытащи, пока можно!

– Нужное? Какое нужное? – набычился паренек. – Как вытаскивать-то?

– На бумажку перепиши, дятел! Информацию, которая нам всем жизнь облегчит. Как консервы делать, как избу класть, как капканы мастерить…

– Да нету у меня ничего такого! – возмутился парень. – Интернет же здесь не ловит!

– Интернетные душонки. Клоуны. Шланги гофрированные, – обводя строй, заорал Прапор, потрясая отобранным смартфоном.

– А чего вы раскомандовались? Кто вам право такое дал? Верните мой телефон, это моя собственность! – парень находился на грани истерики и нарочно накручивал себя, крича во все горло. Голос дал петуха. – Раз пистолет есть, значит, всех запугали?

Строй заволновался. Татуированные переглянулись. Славик вытянул шею.

– Что же ты сразу не сказал… Собственность, права, – покачал головой дядя Юра и поцокал языком. – Ну раз права, то конечно…

Дед протянул парню смартфон. Тот неуверенно поднял руку… и Прапор резким и точным лоукиком врезал парню по бедру. Нога подломилась, от резкой боли юнец охнул и тут же получил второй удар под дых.

Не вытаскивая оружия, дядя Юра положил ладонь на кобуру и развернулся к строю. Рядом хлюпал носом бедный парень, потирая отбитую ногу. О сопротивлении он и не думал. Взмахивая руками, как курица крыльями, через луг неслась к пострадавшему Лидия Петровна. Подскочив, она набрала воздуха в грудь для резкой отповеди, но Юрий опередил ее.

– Пострадавшего – в лазарет, – тоном, не терпящим возражений, приказал он. Повернувшись к строю, он как ни в чем не бывало продолжил:

– Повышенный уровень угрозы, повторяю для самых умственно отсталых. Вас скоро на пласты кромсать примутся, а вы все о правах и свободах пищите!.. Вам ясно дали понять, что нам здесь не рады. Мы не знаем ни количества противников, ни их возможностей. Даже как они выглядят – и то не имеем понятия. Очухайтесь, наконец! Хватит уже, – Юрий покачал смартфоном, – херней маяться.

Впрочем, должного эффекта речь Прапора на молодежь не произвела. Макс тащил ведро с тяжелыми, набухшими семенами для посадки, а впереди топали помощники-геймеры, громко возмущаясь диктаторскими замашками тупоголового Прапора и устроенному им беспределу.

– Вот мы потихоньку и обустраиваемся, – невпопад заметил Маф, скользя взглядом по составу. – Уже и столовая есть, – он махнул рукой на вагон-ресторан, – и оранжерея, и госпиталь даже образовался… – смущенный паренек, которого недавно боднул винторог, осторожно вылазил из тамбура, припадая на правую ногу. Вокруг паренька хлопотали сердобольные бабульки.

– В жопу раненый джигит далеко не убежит! – крикнули ему пробегающие мимо ребята, торопясь на помощь строителям.