– Куда? – заорал дядя Юра. – За член решил подержаться? Чешется? Как в анекдоте: у сынульки писенька – а лечить будем триппер?

Под гогот окружающих парень задергался словно припадочный, и командир сжалился над неумехой.

– Руки по швам!! – гаркнул Юрий Владимирович. Подобие строя вяло зашевелилось, выпрямляя спины.

Юрий уже сто раз пожалел, что по старой памяти затеял построение, но не сдавать же назад? Показывать слабину перед шакальем нельзя… Да и когда еще собирать всех, как не с утреца, после завтрака? Жрать-то всем хочется… Кроме татуированных: эти натаскали в свой вагон быстрой еды и выпивки. Гудели полночи. В логово расписных Юрий Владимирович ворвался, словно во вражеский блиндаж. Разбудил недоделанных воплем «рота, подъем!», подергал пару упрямых недоносков за ноги, заставляя подняться. Теперь те щурились похмельными рожами на солнце и с ненавистью зыркали на неугомонного деда.

«Это тебе не пионеры, мать их… И ведь не понимают, что подохнут здесь без нас, сосунки».

– Смир-р-рнна-а! – с первобытной яростью заорал Юрий Владимирович.

Молодежь притихла и подобралась.

– Одного из вас, недоумков, уже не хватает. Лежит на кроватке, стонет, пить просит, – Юрий Владимирович качнул головой в сторону вагона. – Ссыт, срет под себя… Спасибо Лидии Петровне, присматривает за болезным… А все почему? – вновь обвел строй дядя Юра. – Потому что он, долбоеб, полез в дикую природу со своим айфоном наперевес…

– И вы все долбоебы! – крикнул Юрий Владимирович.

Макс глянул на татуированного Славика. Тот стоял с кислым лицом и помалкивал, отбывая номер. Остальные соседи спрятались за спины впередистоящих и уставились в телефоны.

«Не разрядились еще».

– Лидия Петровна, добрый человек, присматривает за болезным. Почему не вы, молодые? Почему никто из вас не старается стать полезным, помочь обществу? – гремел Юрий. – Почему??

Один из парнишек толкнул соседа плечом и сунул ему под нос дисплей смартфона.

– Потому что вы все дерьмо! – раздался жаркий шепот позади, и Макс вздрогнул. Уши стоящих впереди поднялись торчком.

– Мы дерьмо!! – донесся ответ справа, и пареньки хрюкнули от еле сдерживаемого восторга.

– Дерьмо должно говорить громче! – послышалось слева, и молодняк задергался, давясь смехом.

Строй зашевелился, проснулся.

– Вот дикий прапор дает! – подытожил один из приближенных Славика.

«Дикий Прапор – а вот и кликуха Юрию Владимировичу подъехала. Не только мне, Гречке, значит, с погонялом ходить».

– Слово предоставляется Семену Михайловичу. В отличие от вас, балбесов, он уже принес немало пользы для нашего общего дела.

– Спасибо, Юра, – неловко кашлянул дедок, выходя вперед и с улыбкой оглядывая молодежь.

– Согласно проведенному недавно опросу всех оставшихся в поезде пассажиров, мы имеем следующую картину…

– Блин, он же старый, как дерьмо мамонта…

– Типун на язык. Накаркаешь. Ты буйволобизонов видел? Единорога? Тут и мамонты могут быть…

– Ага, и дерьмо мамонта, значит, тоже…

– А нам только мамонтов не хватает для полного счастья!

– Не, но он реально старый!..

– Ага, Мафусаил…

– Мафу… Чего?

– Это из Библии…

– Мафф…

– Точняк, он же на шоколадный маффин похож – такой же маленький, коричневый и со складками…

– Старина Маф!

Семен Михайлович, не ведая, что на старости лет обзавелся новым именем, продолжал знакомить оболтусов с результатами недавнего анкетирования.

– Итого, значит, шестьдесят пять душ. Младшему – четырнадцать лет… – старик улыбнулся конопатому Болеку и вновь кашлянул. – Ну а старшему, значится, восемьдесят один.

Восемьдесят один год! Вот это да! В глубине строя восторженно засвистели, рядом попытались аплодировать, но нарушителям спокойствия мигом напихали под ребра, и те заткнулись.