– Нет. Ты зря так думаешь! – ответила с долей обиды.

– Ну, что тогда? – выжидательно уставилась Валентина. Юля потупила взор и тут же решительно вскинула глаза.

– Где твой Семён? – она сделала ударение на слово «твой», чем смутила сестру.

– На работе, где же ему быть? Ты зачем о нём спросила?

– Он… – у Юли забилось сильно сердце. – Ты хочешь знать правду о своём муже?

– Да, я знаю его… а тебе что он сделал? – Валентина в оцепенении взирала на Юлю. После рыбалки вроде всё обошлось хорошо. Приехали, пообедали. Она сказала, что пойдёт детдом проведает; пришла оттуда, переночевала, опять ушла. До этого дня она больше её не видела. Семёну высказала свои сетования, он ответил, будто бы она в городе гуляла, а живёт сестрёнка в детдоме.

– Он хотел меня изнасиловать! – выдавила Юля через силу.

– Ах, какой мерзавец! Это правда? Да, с этой стороны я его хорошо знаю! – схватилась рукой за щёку, словно мгновенно разболелся зуб, покачала головой. – Ну, гад такой! – в ярости крикнула она, заходив раздражённо по комнате.

– Только ты ему, пожалуйста, не говори, – попросила Юля.

– Как это не говори? Скажу всё! – возмутилась сестра.

– Я боюсь его, он угрожал мне, если скажу тебе!

– Тебе он ничего не сделает, потому что – трус! – убеждённо воскликнула Валентина. – И как же он на это осмелился, расскажи?

Юля вкратце передала основное, лишь утаила то, что она почти согласилась с тем, чтобы Семён покупал ей подарки, отчего ей снова стало стыдно и гадко за свой поступок.

– Вот что, милая, ты не беспокойся! – решительно сказала сестра. – Я найду способ вывести его на чистую воду. За ним такое водилось и раньше…

Однако Юля пожалела, что сгоряча проболталась сестре. Ведь самое ужасное для неё не произошло. Можно было бы всё скрыть, как-нибудь всё бы пережилось, забылось, стёрлось. Хотя с того дня прошедший месяц показал, что она ничего не забыла и не смогла смириться с нанесённой ей глубокой душевной раной. Она безмерно сожалела: почему тогда, на реке, не подумала, на что коварно рассчитывал Семён, приняв её за наивную дурочку.

– Почему ты сразу не сказала? – спросила сестра. – Такого прохвоста нечего бояться и тем более укрывать!

Три дня Валентина обдумывала, как подступиться к мужу, с чего начать. Но Семён вдруг сам опрометчиво спросил, но у него был свой прицел:

– Чего это твоей сестрёнки нет?

– А это надо у тебя спросить! – с вызовом бросила Валентина.

Семён кашлянул, наклонил голову, видно было, что намёк он понял. Вспомнил, как в последние дни жена всё присматривалась к нему. Значит, в своих предположениях не ошибся. Вот откуда исходит этот уверенный, безапелляционный тон. Надо сейчас вывернуться, а то…

– Гм, что я, справочное бюро? – шутливо обронил он, прикинувшись простачком.

– А тогда чего же ты интересуешься, переживаешь, или ещё что? В последнее время ты ходишь молчуном. На рыбалку давно не ездил. Или ждёшь Юлю, когда придёт? – спросила жена, презрительно поджимая губы.

– А что мне ждать её? Что она мне удачу пошлёт? Нет у ней твоего интереса к рыбалке. С тобой скоро поедем! – полушутливым тоном он пытался сгладить возникшие к нему подозрения. «Неужели эта турка могла его продать? Так на себя наговаривает!» И ему от этой мысли стало весело, мол, сейчас я тебя угощу кое-чем, что сразу заткнёшься, когда узнаешь правду о сестрёнке…

Валентину донельзя раздражал самоуверенный тон человека, не чувствовавшего за собой вины. И она нахмурилась.

– А у тебя какой к ней интерес? Может, расскажешь сам… как ты с ней рыбалил? – Валентина заговорила обличительным тоном, поджала в гневе губы, а он между тем подумал безбоязненно: «Теперь ясно – проболталась турка!» Семён набычился в минутной растерянности, затем жалко, вымученно улыбнулся.