Он понимает, что выглядит глупее прежнего, поэтому разворачивается и идёт дальше. Осталось совсем немного: главное спокойно перейти дорогу, а там прямо, вдоль леса. Загорается разрешающий сигнал и люд спешит пройти опасный участок, не дав автомобилю, похожему на космический корабль (он один такой в городе), проехать с ускорением и обрызгать всех смесью песка и снега. Мужчина, сквозь затемнённое лобовое стекло, видит водителя. Он хочет обругать его. Высказать всё, что думает про таких. Но, не может быть, рот мужчины опять открыт.

Похоже всё-таки стоило тогда позвонить… и провернуть то дело. Рискнуть и выиграть.

Очистив территорию, мужчина смотрит на скромную бронзовую табличку. Кладёт рядом купленные в ларьке цветы и склоняет голову, читая некогда заученную молитву. Он не особо религиозен, но, говорят, начинать обращаться к мёртвым стоит так. Иначе быть беде. Осерчают. Мужчина вспоминает своего отца. В воспоминаниях отец всегда живой, подвижный, даже бегает, хотя в последние дни он превратился в застывшую статую. Таким мужчина его не запомнил. Планы не получилось поменять.

– Прости, пап.

Накинув петлю, мужчина готовится спрыгнуть с табурета. Он очень надеется, что сломает шею и умрёт мгновенно. Не хотелось бы мучатся. Впрочем, как всё будет, ему неизвестно. Может стоит выбрать другой способ покончить с собой? Например спрыгнуть с крыши? Или принять кучу таблеток? Мужчина решается и бормочет что-то похожее на: «Ладно, завтра уж».

…Когда-то я был другим. Это мне известно точно, да и не только мне, и окружающим (родным, близким, даже старушке, которая была «дурой», с последнего этажа). Теперь трудно сказать, с чего всё началось. Возможно, сегодняшние воспоминания, это последние мои здравые мысли в этой жизни. Дальше будет безумие. Но это потом, а сейчас я просто сижу в кресле и копаюсь, словно бомж на свалке, в своём мозгу в поисках чего-то, что обычно называют «счастливые мгновенья».

Может мне удастся найти парочку таких «вещей» и всё-таки я не сойду с ума. Хотя, навряд ли. Люди не ошибаются (не все сразу), я уже действительно не тот. Пришелец с далёкой галактики, думаю, больше похож на человека, чем я нынешний. У меня нет какой-то чудо болезни, от которой я превращаюсь, к примеру, в муху или слона; у меня не открылся «третий глаз» и я не умею летать или читать чужие мысли; у меня нет… да, у меня никого нет. Я один.

Жалко?

Вовсе нет.

Ладно, вру, я плачу. Слёзы стекают по лицу, собираются на подбородке, затем, тихонько падают на мою любимую футболку, оставляя после себя противный мокрый след. Я смотрю на этот след и вспоминаю…

Чёрт, опять я поругалась с матерью!.. Но она сама виновата, сколько уже можно об этом говорить?! Я сама решу, кто мне нужен. Боже, мне уже достаточно лет, чтобы выбрать себе нормального парня. Как-будто я слепой беспомощный котёнок, выброшенный на улицу, тыкающийся в разные руки, не разбирая кто их обладатель: Демон или Ангел – лишь бы на миг ощутить давно забытое чувство тепла. Уж в людях я разбираюсь. Могу точно сказать, кто есть кто на самом деле.

Ну и что, что мы знакомы давно (наши семьи начали дружить ещё до моего рождения); ну и что, что он образованный; ну и что, что он (его родители) имеет достаток; ну и что, что он… хм… добрый (это хорошо, только для меня не главное). Зато (мои аргументы против) он «рохля и тюфяк», и к тому же не красив (и даже не симпатичен)!

Услышав такое, мама раскричалась, вспоминая моих некоторых приятелей:

– Хочешь себе крутого? Да? Который тебя «обрюхатит» и бросит? Желаешь стать матерью-одиночкой?