Орди усадил Веру в кресло и развернулся к двери.

– Найди ее, Орди, – услышал он, когда был уже готов выйти. Он развернулся. Вера сдернула маску, ей было трудно сфокусировать взгляд: ее зрачки непроизвольно пробежались вокруг фигуры Орди, прежде чем остановиться на нем.

– Тебе нужна помощь, Вера. Я иду за катером и мы отправимся в полис.

– Спаси мою девочку. Помнишь, о чем тебя просил Эван?

Орди кивнул. Конечно, он помнил. «Храни их. Веру и Йону. Скажу более понятным тебе языком: Es tu máxima prioridad. Задача с наивысшим для тебя приоритетом».

– Да, Вера. Я выполню твою просьбу.

– Это не просьба. Это поручение.

Орди снова кивнул.

– Я за катером. У нас мало времени.

– Хорошо, – сказала Вера и в изнеможении закрыла глаза.

Внутри было темно, но Йоне это не мешало видеть происходящее. Все пространство вокруг было заполнено фи́лами. Теперь они максимально напоминали капли, свисая с потолка. Одни были пусты и через какое-то время отсоединялись, уходя вниз. Возвращаясь с «добычей», они подлетали к небольшому отверстию, раскрывавшемуся в потолке, и «присасывались» к нему.

Капля за каплей, одна за другой они крепились максимально близко, без зазоров, образуя бесконечную гроздь, уходящую влево и вправо, к которой каждую минуту добавлялась новая «ягода».

Справа от себя Йона увидела Адель – женщину с белоснежной сединой, на которой почему-то была ночная рубашка. Слева было пусто, но недолго – вскоре появилось еще одно знакомое лицо, 13-летнего Дениса, сына Альберта и Оксаны. И Адель, и Денис были погружены в сон.

Микроботы, которых она вдохнула, наконец-то, вышли из строя. Однако, преодолеть силу фи́лы не получалось до сих пор. Внутри ковчега интенсивность воздействия даже возросла. Все больше клонило в сон.

Было непонятно, сколько времени прошло. Взглянуть на часы она не могла, вещество устройства не позволяло двигаться, оно хоть и было мягким, но при этом – густым, тягучим.

Стало совсем невыносимо: возникло гадко-тоскливое чувство от невозможности видеть происходящее; все, что ей было доступно – застывшие фигуры в коконах и кусочек потолка вверху. По затылкам и скрюченным позам трудно было понять, кто это, Йона лишь строила догадки. Не было даже как-то особенно страшно, угнетало непонимание, что будет дальше и что делать. Мысли не давали покоя и становились все более спутанными, все более вязкими…

* * *

Первое, что Йона почувствовала, когда очнулась – периодическую легкую вибрацию. Потом до ее сознания донесся постоянный, равномерный гул двигателя. Она открыла глаза. Вокруг нее по-прежнему висели коконы с захваченными.

Йона не чувствовала больше угнетающего воздействия кокона. Она попробовала двигаться: руки, ноги свободно передвигались в субстанции. Йона мысленно воздействовала на фи́лу. Та послушно отцепилась от отверстия и упала вниз.

На полу Йона какое-то время побарахталась внутри кокона, не понимая, как выбраться. Потом, все же устройство поддалось, меняя консистенцию и форму; через несколько секунд внешняя оболочка распалась на несколько частей, продолжавших висеть в воздухе. Йона перекатилась на другое место и «куски» кокона собрались обратно в одно целое.

Йона осмотрела себя, свое несчастное платье, потрогала лоб. Ссадины больше не было, рука, нога вернулись в норму.

Часы! Их не было! Йона обхватила запястье ладонью, надеясь, что ей это только кажется. Обеими ладонями она закрыла лицо от обиды. «Где же я их потеряла?».

«Нет, – сказала она себе. – Я не заплачу»

Она отняла ладони от лица. Йона еще раз прислушалась к работе механизмов корабля. Ковчег все еще движется. Но… если фи́ла выпустила ее… Может, скоро они прибудут в пункт назначения?