Необходимо также уточнить роль инварианта и прототипа в процессах системной и функциональной категоризации. В этом процессе они проявляют существенные различия по их функции. Как утверждает Н. Н. Болдырев, вслед за Э. Рош, инвариант и прототип связаны с разными уровнями категоризации, а, точнее, с разными направлениями классификационного процесса – в сторону обобщения (инварианты) и в сторону конкретизации (прототипы) [Болдырев 2003, с. 56]. С когнитивной точки зрения, прототип – это ментальная репрезентация, базовый концепт, фундаментальный для формирования категории и детерминирующий ее содержание, концепт категории или элемента категории. В этом случае наблюдается сходство инварианта и прототипа как когнитивного основания выделения той или иной категории, имеющего объединяющий характер и обладающего признаками, свойственными всем членам данной категории. Отличие же в том, что инвариант и прототип – это разные типы концептов, отражающие разные стороны познавательного процесса – его гносеологический и эмпирический аспекты соответственно. Инвариант – это определенное понятие, результат теоретического мышления. В качестве прототипа, однако, может выступать и конкретно-чувственный образ, и некая схема, и определенный стереотип, идеал, типичный образец и т. д. Иначе говоря, инварианты существуют только на ментальном уровне, т. е. свойственны только концептуальным, языковым категориям, а прототипы обнаруживаются как в естественных, так и в языковых категориях. Отсюда вытекает различие их категоризующих функций. Инварианты связаны с выделением и обобщением типов объектов и их общих характеристик, в том числе с помощью языковых определений. Прототипы позволяют выделить сами эти характеристики, вскрыть механизмы их реализации на основе конкретных образцов (об этом см. [Болдырев 2003]).

Говоря об абстрактности инварианта и конкретности прототипа, следует заметить, что абстрактное в диалектической традиции понимается в широком смысле как «бедность», односторонность знания, а конкретное – как его полнота, содержательность [Шарандин 2011, с. 125]. Исследуя инвариант и прототип, движение научно-познавательного процесса, таким образом, должно происходить в направлении от менее содержательного (абстрактного) к более содержательному (конкретному) знанию [ФЭС 1983, с. 93]. Таким образом, наше исследование будет строиться с учетом данного вектора: установление инварианта безличности и выявление в дальнейшем прототипических признаков при актуализации данной категории.

Категория безличности рассматривалась в трудах лингвистов как синтактико-семантическая категория, которая создается взаимодействием синтаксических и семантических факторов, т. е. выражается в определенной синтаксической структуре, которую в лингвистической литературе соответственно называют безличным (impersonal) предложением, а также поддерживается семантикой класса т. н. безличных глаголов, парадигматические и синтагматические особенности которых определяют семантику главного члена подобной структуры – сказуемого. Также категорию безличности рассматривали как субкатегорию в составе более широкой (общей, универсальной) семантико-синтаксической категории личности-безличности, характеризующейся отнесением субъекта предложения к какому‐либо предмету во внешнем мире и степенью выделенности этого предмета в пространстве и времени [Степанов 1990, с. 272]. В некоторых исследованиях безличность рассматривается как субкатегория по отношению к более общей категории субъективности, или персональности, характеризующей участников обозначаемой ситуации по отношению к участникам ситуации речи [Бондарко 1991 (b); Химик 1986]. В данном направлении исследований «<…> семантика форм безличности представляет дальнюю периферию поля персональности, <…> где признаки персональности отчасти размыты» [Бондарко 1991 (b), с. 5]. Как правило, все исследования безличности как категории, объединяющей определенный репертуар разноуровневых средств, строились на анализе т. н. безличных предложений как основного средства актуализации смысловых аспектов данной категории.