Вспоминал он с какими-то особыми чувствами, быть может и с ностальгией, летние вечера, проводимые всей семьёй на том самом загородном участке, когда они собравшись в беседке пили чай, взрослые играли в карты, а когда ещё был жив дедушка – отец его папы, заставший Великую отечественную войну ребёнком, он хоть и не много, но рассказывал о своих воспоминаниях, как его отец уходил на фронт и как они – его мама, старший брат и он сам, ждали от него писем, которые в какой-то момент перестали приходить и мама рассказывала детям об отце на ночь, как он служит в армии и вспоминает о них. Как оказалось, прадед был взят в плен в июле 1942 г. под Сталинградом и был вызволен в декабре 1942 г. после освобождения города Котельниково, но в этот период им с мамой пришлось эвакуироваться за Урал и связь с отцом была потеряна до конца войны, восстановить её удалось лишь по возвращении домой, где были обнаружены поздние письма прадеда, с адресами воинских частей, в которых он прослужил до июня 1945. Эти письма и по сей день хранятся у родителей Майка, многие из которых они читали всей семьёй, а сам Майк даже носил показывать их в школу в дни празднования Дня Победы.

Так шли дни, мысли о делах и воспоминания перемежались друг с другом. Погружаясь во всё большие детали и нюансы своих нововведений Майк пришёл к пониманию, что объем предстоящих изменений, казавшийся ему изначально вполне осязаемым, всё больше и больше становился аморфным и бесконечным. Окончательно осознав это, он решил поделиться своими соображениями со Славой, которого после работы решил пригласил поужинать в соседний ресторан, куда они и отправились вдвоем среди недели.

– Слушай, Слава, я должен тебе рассказать одну вещь, возможно, твой совет окажется бесценным…

– Майк, что за долгие вступления, с каких пор ты заделался в дипломаты? – остановил его Святослав, – Давай к делу, ты же знаешь, раньше сядешь, раньше выйдешь.

– Да, Слав, есть такое, стал говорить много слов со всеми этими научными советами, да презентациями. Но я исправлюсь!

– Конечно исправишься, надеюсь этим советом я тебе уже помог и мы наконец можем мирно поесть? – оба засмеялись.

– Да, конечно, извини, приятного аппетита, давай по классике – напои, накорми, а потом вопросы задавай.

Чуть позже в ходе ужина Майк рассказал Святославу о том, как он попробовал провести анализ причинно-следственных связей между предпринятыми ими действиями и полученными результатами, чтобы получить общую картину того, что могло пойти не так, что можно улучшить.

– Знаешь, Майк, я тоже приходил к мыслям о том, чтобы провести некий ретроспективный анализ, даже стал собирать некоторые данные для этого, но вскоре выяснил, что данные есть далеко не по всем модулям и библиотекам, в том виде и качестве, в котором это нужно для какого-либо анализа. – подтвердил недавние сомнения Майка Слава.

– Да, Славка, именно к этому же пришёл и я, и пытался добавить в нужные участки кода дополнительную логику для сбора недостающих данных, но недавно понял, что объем таких изменений непредсказуем.

– Истинно, Майк, так и есть, – ответил Слава.

– Именно в объеме изменений и проблема, – продолжал Майк, – мы наплодили столько всего, что сейчас не можем даже оценить общую картину. Но что абсолютно точно по итогам моих изысканий, это то, что весь код для расчета модели, построения и обучения нейросетей, подготовка тестовых и эталонных выборок в результате всё же даёт результат в виде данных, сгенерированных на текущий момент времени и прогноз на несколько ближайших периодов, с заданным уровнем достоверности.