Когда Кафф двинулся вдоль скамьи для вскрытия к раковине, чтобы ополоснуть окровавленные руки в перчатках, Кэсси начала собирать органы миссис К. в пластиковый пакет, готовый воссоединиться с ее телом.
– Итак, каков вердикт? – спросила она Арчи.
– Пока нет ничего убедительного для объяснения ее смерти, – лишь пожал плечами тот. – Нам придется подождать и посмотреть, обнаружат ли лабораторные работники что-нибудь полезное. Токсикологи проверят физиологические жидкости миссис К. на наличие лекарств, а ее органы подвергнут гистопатологии, чтобы выявить микроскопические признаки заболевания.
– Вы нашли петехии в ее легких? – спросила Кэсси как можно небрежней.
Кафф повернулся и удивленно посмотрел на нее:
– А почему вы спрашиваете?
Рэйвен пожала плечом:
– Мне просто показалось, что лицо этой женщины выглядит очень напряженным.
Я не могу дышать.
Петехии – крошечные лопнувшие кровеносные сосуды – могут сигнализировать о нехватке кислорода.
– Ее нашли лицом вниз. Из новейших научных источников ясно, что положение лежа после смерти может вызвать петехиальное кровоизлияние, – иронично заметил Арчи Кафф, выглядевший слегка растерянным, и выдавил снисходительную улыбку. – Если вы надеялись на яркое убийство, то, боюсь, вы ошиблись: в этом случае нет никаких признаков удушения.
Кэсси в свою очередь знала, что асфиксия с таким же успехом может иметь медицинскую причину, но подавила желание нанести ответный удар. Бросив кусочек почки в банку с лабораторным консервантом, она взглянула на тело миссис К. Грудная клетка умершей напоминала открытую книгу; темная пустота там, где раньше были органы. Блестящие черные волосы сверху изуродованного тела миссис Коннери выглядели неуместно.
Свет от флуоресцентных ламп над головой вспыхнул и заставил Кэсси закрыть глаза, а вездесущий запах формалина внезапно стал настолько резким, что словно вцепился ей в горло. За веками Рэйвен мелькали образы: покрытое пятнами лицо миссис К., чешуйчатое пятно на шее. Девушка почувствовала, как у нее перехватило горло, и вдруг в одно мгновение все встало на свои места.
– Просто заскочу в туалет, – объяснила она Каффу, выскользнула в коридор и взялась за телефон. – Мистер Коннери? Это Кэсси Рэйвен из морга.
Через десять минут Кэсси вернулась.
– Извините, что так долго, – сказала она Каффу. – У меня только что был интересный разговор с мужем миссис Коннери.
– С мужем? – Арчи, казалось, смутился от мысли, что у тела есть супруг.
– Да, когда он вчера вечером уходил, Кейт Коннери сказала мужу, что собирается покрасить волосы.
– И что же в этом такого?
– Муж говорит, у Кейт уже дважды была аллергическая реакция на краску для волос. Казалось, ничего серьезного, однако на этот раз, судя по всему, это действие вызвало смертельный анафилактический шок.
Глава третья
– Это всего лишь я, Babcia[1]! – Кэсси на собственном горьком опыте убедилась, что неплохо объявлять о своем приезде при входе в дом бабушки, который стал домом ее детства после смерти родителей. Однажды, когда Рэйвен было семнадцать лет, она чуть не получила от бабушки скалкой по голове, ворвавшись в три часа ночи, да еще и под экстази.
В детстве Кэсси очень любила момент, когда она покидала бетонную дорожку, продуваемую ветром, и входила в жаркое пахнущее корицей нутро квартиры, будто дверной проем был некими магическими воротами в иной мир.
– Кассандра, tygrysek[2]! – бабушка отвернулась от плиты, чтобы поздороваться с Кэсси. Макушка старушки едва доставала до носа внучки, но объятия были столь сильными, что могли сломать ребро.
– Ты похудела, – укоризненно заметила пожилая женщина.