Тут внимание всех «жителей» скамейки привлекло еще одно «облачко», но на сей раз, кажется, вполне реальное. Деревянные ступени лестницы стали поскрипывать, за кустарниками показалось белое платье – кто-то еще спускался к роднику.

– У вас сюда прямо ночное паломничество, – проговорил Велемир.

– Знатная водица, – ответил за всех старик.

– Но это не к нам, – добавила Катерина. – Она к могилам идет. Тут, через овраг, будет покороче.

– Кто – она?

– Так… Вдова.

Больше Велемир никаких разъяснений не получил. А белое платье действительно скрылось где-то в глубине оврага, в зарослях. Очередная тайна Мадридского, то есть Юрьевецкого двора. Почему именно ночью нужно пробираться на кладбище, рискуя сломать себе в темноте шею? Покойный муж не может обождать до утра, что ли? Об этом Велемир и спросил Катерину.

– Живет там, – просто ответила она, болтая ногами. Будто это было в порядке вещей: жить в могиле.

– Как? В гробу?

– Ну почему. В сторожке. Правда, без удобств. Электричество срезали, как бесперспективный объект. Зимой дровами топит. Она ведь типа смотрителя на кладбище.

– Да уж, объект и в самом деле бесперспективный, какая, право слово, перспектива у мертвецов? – усмехнулся Велемир.

Прежде ему как-то не довелось побывать вместе с женой на этом кладбище. Может, сходить завтра? В провинциальных русских кладбищах есть какая-то притягательная сила. Словно захоронены здесь не люди, а древние сокровища, клады. Впрочем, в некотором виртуальном смысле так оно и есть. Теперь ему показалось, что он ослышался старика, и тот сказал не «знатная водица», а «знатная вдовица».

– Молодая? – на всякий случай поинтересовался он.

– Лет сорок.

«Как было бы и Лене», – подумал он с непонятной тревогой.

– А давно здесь?

– Приехала годков двенадцать назад. Вместе с мужем.

– Уже покойником?

– Здесь умер, – как маленькому пояснила Катя. – Утонул в Волге, на второй день. Пошел купаться и… А тело так и не нашли. Это бывает, течение все же. А Лена так переживала, что решила тут и остаться. Сторожка-то уже пустая была. Прежний смотритель так пил, что в открытую могилу и свалился. Да сразу и умер. Только закопать осталось.

– Лена? – испуганно переспросил Велемир.

– Имя такое, редкое, – Катерина внимательно посмотрела на него и перестала болтать ногами. – Но я точно не знаю всей этой истории. Говорят, что муж не утонул, а сбежал, бросил ее. Вот она умом и повредилась.

Ему стало как-то трудно дышать, а сердце вновь защемило. Достав таблетку валидола, он сунул ее под язык. Нет, надо непременно сходить на это кладбище. Поглядеть на вдовицу. А вдруг?.. Какие-то совершенно безумные мысли полезли в голову. Он вытер носовым платком взмокший лоб. Просто форменная чертовщина.

– Пошли, что ли? – предложила Катя.

Наверное, она имела в виду гостиницу, но Велемир понял по-своему. Ему сейчас стало страшновато, он хотел оттянуть визит на погост, в сторожку, до утра, до солнечного света.

– Успеем к могилам. Надо еще водки выпить, – сказал он.

– Вот и двинули, – согласилась она.

Старики продолжали сидеть не шевелясь, как деревянные истуканы. Ждут, когда Праязык или Слово им само в руки свалится. А ведь и он тоже ищет того же. Жена-то уже нашла. Теперь говорит языком мертвых, мертвым языком.

– Ну, прощевайте, – произнес Велемир, будучи уверен, что его не слышат.

– Скоро свидимся, – трескуче бросил ему в спину старик, когда они уже шли к лестнице.

… Через час от всех пережитых треволнений и размышлений он был уже настолько пьян, что начинал видеть себя как бы со стороны. Но никак не мог понять: где находится и кто эти люди за столом? И почему он рассказывает инвалиду в коляске о «благородном римлянине Меркурии»? Тот ведь глухой. Нет, немой, кажется. А-а, какая разница!..