Буйняковский. Мой брат выпуском вафель занимается.

Чачин. Сказанное мною он повторит.

Буйняковский. Вафли у нас великолепные!

Чачин. И он их ест?

Буйняковский. С превеликим удовольствием!

Чачин. И как себя чувствует?

Устинов. Брат у него умирает.

Чачин. Понятно.

Буйняковский. Его тяжелая и продолжительная болезнь на тот свет! К вафлям она никакого отношения!

Чачин. А вы проверяли?

Буйняковский. Мне с вами говорить… у него рак желудка. Само собой, от вафель он у него…

Гурышев. Рак легких на вафли не спишешь, а рак желудка…

Буйняковский. Херня! Праздная неприкрытая подгонка под факт горестный!

Клымова. Ваши чувства, конечно, оскорблены. Смерть брата – грустная штука. Вижу, сильно по вам ударит.

Устинов. Ему от брата машина достанется.

Буйняковский. Машину ты сейчас не вставляй! Мне от его машины…

Чачин. А какая машина?

Устинов. Ниссан.

Чачин. Нормально. У нас в Калаче ниссан у этого… у него с Чулубеевым дела…

Дусилин. Шурка Саныч.

Чачин. Да! Александр Александрович Перечагин. Стрижется наголо, но по бровям ясно, что брюнет.

Гурышев. Выдающийся человек он у вас, вероятно.

Чачин. Из выдающихся у нас уродился только… щеки вспомнил, а полностью… Краснощеков.

Дусилин. А кто он?

Чачин. Ну академик Краснощеков.

Дусилин. А-ааа, математик… но он не в Калаче.

Чачин. Разумеется, что в Москве. К тому же он уже умер. А ваш брат когда? Если не сегодня-завтра, мы бы подождали.

Буйняковский. В последний путь проводить?

Чачин. В процессию встроиться мы без проблем, ну а на следующий день на перешедшем к вам ниссане вы нас подвезете. Какое расстояние сделаете, за то и поблагодарим. Вообще не повезете – не обидимся. (Клымовой) Может, ты его попросишь?

Клымова. Немного попутешествовать с вами я думала, но ушло у меня. чего хорошего с вами ехать?

Дусилин. Мы новые места тебе покажем!

Чачин. Сама увидишь их из окна. Без нас бы не увидела, а с нами сможешь.

Клымова. Горизонты, на танец вполне приглашающие. Вновь проснулось у меня вроде бы.

Чачин. Ну и проси его.

Клымова. Он ко мне не прислушается.

Гурышев. Ну почему. (Буйняковскому) Возить девушек ты вынашивал и вот тебе первая. Ниссан на ремонте, но на несколько дней машину тебе Котенев одолжит.

Буйняковский. Гоночную? Чтобы счеты со мной свести? С управлением не справлюсь и машине капут. Но вместе с машиной и мне.

Гурышев. А за что ему тебя так ненавидеть?

Буйняковский. (Клымовой) Котенев – это раллист. Из богатеньких понторезов, что сами себе спонсоры. Машину собрал серьезнейшую, но дрянное вождение все ее возможности коту под хвост. Плохие выступления желание соревноваться из него не вытравили – какая гонка проходит, на ту и заявляется. Каким бы к финишу ни пришел, оценивает себя высоко. Ладонь на машину положит и фотографируйте меня, рисуйте… до меня его не рисовали. Ему было достаточно фотографий, но я о его глупости прослышал и нарисовать предложил. Картина его до того разозлила, что он мне вне себя чего только ни наговорил. Не запроси я с него предоплату, гонорар бы мне не светил. Мы договорились, что тридцать процентов он мне до работы, а семьдесят после, но когда мы прощались, он неожиданно всю сумму мне в руку сунул. С высказанной уверенностью, что на мои старания это не повлияет. Тут я его не разочаровал. С чрезвычайным усердием над гонщиком и машиной работал.

Устинов. Недовольство клиента тем ни менее зашкаливающее. Машина не получилась?

Гурышев. С машиной и он бы справился. Ярость гонщика вызвал он сам. Перенесение на холст его фигуры. Пропорции тебе не дались?

Буйняковский. Что передо мной предстало, я без искажений. Неплохим копировальщиком себя проявил. Пропорции не в картине – они в раллисте Котеневе неидеальны. Вы иной, но я увидел вас так! Переосмысления рассматриваемого объекта я не делал. За шокировавшее вас полотно предъявляйте, пожалуйста, не мне, а маме с папой.