Я поспешил за ним, стараясь не выпустить его из виду. Мы все-таки свернули с просеки и пробирались в чащу около реки. Матиас вынул что-то из-за пазухи, и металл зазвенел о крепкие сучья. По мере этого в плотных зарослях мрачнели и сочные зеленые краски растительности.

– Уже почти стемнело…

– Да, но мы совсем близко. Это не займет много времени, – полушепотом произнес товарищ.

– Эта штука… где-то рядом ведь? – промямлил я.

– Не-ет, – усмехнулся Матиас. – Мы совсем в другой стороне. Не выходит из головы, да?

Откуда-то доносился запах дыма. По обе стороны оставались ровные стены из растительности. Я присмотрелся: ровные срезы ветвей тлели мгновение и оставались обугленными. Под ногами хрустели обрубки. Неожиданно Матиас оглянулся.

– Нам лучше поторопиться. Не о чем беспокоиться! В светлое время здесь безопасно. А вот ночью бывает жутковато. Здесь не водится ничего такого, разве что… – Матиас вдруг затих и остановился. – Пришли!

Я попытался заглянуть за его плечо. Все ж здесь довольно тесно. Матиас взмахнул своим клинком еще несколько раз, прорубив проход сквозь стену плотной растительности прямо к берегу реки.

– Ты здесь часто бываешь? – усмехнулся я.

– Да! Эта дрянь где-то тут. Я везде часто бываю, – оглянулся он и вылез через проход.

Мы направились против течения реки. Под ногами звонко хрустела галька. Ледяная вода просачивалась в ботинки сквозь швы и обжигала холодом ноги. По берегу реки мы обошли возвышенность, на которой, кстати, и был расположен Пепел. Но от поселения нас отделяла стена зарослей. Матиас осмотрелся и задумчиво почесал макушку.

– Здесь же… где-то… – товарищ неуверенно развернулся и побрел дальше, вглядываясь в мрачные заросли по правую сторону. – Сюда!!! – подпрыгнул он на месте и нырнул прямо в гущу кустарников.

Я последовал за ним, преодолел плотную стену из ветвей и сочных листьев. Молодой бледно-синий кустик одиноко стоял окруженный мертвой почерневшей растительностью. Каждый его листочек и веточка, опушенные инеем, переливались бирюзой. Они оберегали четыре округлых черных ягоды, свисающие со стебля.

– Обычно он находится прямо у воды. Видимо, его что-то спугнуло… – пробормотал себе под нос Матиас.

– Спугнуло?! – подавился я от удивления. – Это растение двигается?!

– Еще и кусается, будь осторожнее, – добавил он.

Я присел на корточки и протянул конвертик, не касаясь ни веток, ни листьев, к ягодкам, пытаясь сбить их острым краем плотной бумаги. Одну за другой зацеплял крохотные плоды и поспешно вытянул все, изнемогая от напряжения и волнения, стоя в неудобной позе на коленях.

Матиас стоял рядом, его внимание привлекли шорохи и возня в зарослях неподалеку, метрах в десяти, в самой гуще растительности. Вдруг раздался рев, что-то ударилось о землю, захрустели, затрещали стволы молодых деревьев и кустарников. Мороз пробежал и по моей спине, а взгляд устремился в зловещую зеленоватую темноту.

– П-пошли отсюда, – заикаясь пролепетал Матиас.

– Ты ж говорил, здесь не водится ничего опасного! – в ужасе просипел я.

Раздался громкий хлопок. Шум и рев тут же прекратились. Я ощутил на своем запястье нарастающий холод, обжигающий кожу. Перевел взгляд на куст: несколько полупрозрачных белых нитей от стеблей растения обвились вокруг моей руки, не касаясь ее. Боль от жжения все нарастала. Я стиснул зубы, сдерживая сильное желание закричать.

– Н-не шевелись, – впопыхах Матиас поспешил достать из кармана крохотный складной ножичек, и рассек плавным и ловким движением лезвия бирюзовые, переплетающиеся нити между кустом и моей рукой. Обрезки, обжигая холодом, прикоснулись к руке и стремительно растворились в воздухе. Я тут же отдернул вызволенную конечность из куста и старался согреть, растирая и обдавая ее горячим дыханием.