Как только прозвенел звонок, Облако метнулась к Кайсе и нависла над ней. Словно и в самом деле была тучей, которую принёс стремительный ураган.

– Курага! – закричала Ритка.

И все посмотрели на Кайсу, которая меньше всего в жизни любила быть в центре внимания.

– Ты блох что ли со своей границы с Финляндией привезла? У вас там все такие чесоточные? Или…

Кайса не успела среагировать, и Облако задрала рукав её блузки. Кайса специально надела просторную рубашку, чтобы ткань как можно меньше касалась болезненных расчёсов.

– Вот это сифак! – радостно присвистнула Ритка. – Фу, Курага. Да ты гниёшь.

Она подчёркнуто брезгливо отпрыгнула от Кайсы, растопырив ладонь, которой касалась её блузки.

– Блин, теперь к доктору нужно. Продезинфицироваться от этой сифилички…

Одноклассники превратились в одну большую волну, которая отхлынула от её парты.

«Только бы не заплакать», – крутилось в голове Кайсы, как мантра.

– Это не заразно, – тихо пробормотала она, понимая, что её слова уже ничего не значат.

Дрожащими пальцами опустила задравшийся рукав на место, скрывая опухшие пятна расчёсов.

– Чего ты там бормочешь? – прищурилась Облако.

Она говорила громко, театрально, подчёркивая каждый звук. Это было представление, Ритка спрашивала не её, а работала на весь класс.

– Дерматолог сказал… – попробовала ещё раз объяснить Кайса, но та, конечно, взвилась сильнее.

– Что? Венеролог?! Ты уже посетила венеричку? И часто там бываешь?

Кайса видела по лицам одноклассников, что они судорожно вспоминают: прикасались ли к Кайсе или к её вещам. Кого-то передёрнуло, у кого-то появился испуг в глазах. Ритка Облако торжествовала.

– «Всё», – пронеслось в голове у Кайсы. – «Теперь всё кончено».

Её обживание в новом классе, незаметное, но вполне комфортное существование и… Маленькая, только зарождающаяся дружба с Гордеем. Она не могла вырасти во что-то большее, но каждый вечер, засыпая, Кайса сладко улыбалась, вспоминая те редкие, ничего не значащие слова, которые он ей говорил, тёплые взгляды…

Она не смела поднять глаз, готовясь перейти в касту неприкасаемых, когда вдруг услышала протяжный голос с приятной, лёгкой хрипотцой:

– Облако, ты сдурела?

Кайса не поверила своим ушам. Это… Нира Эльман? Она даже подняла взгляд, чтобы увидеть, как Нира с грацией разомлевшей пантеры встаёт из-за парты и входит в невидимую запретную зону, которая образовалась вокруг Кайсы.

– Сама-то давно от прыщей избавилась? – продолжала первая красавица класса.

Ритка стояла в недоумении, кусая губы. Она явно не ожидала происходящего. Как прима престижного театра, в которую во время сольной партии полетели гнилые помидоры.

– А грозди ячменей на глазах давно ли вывела, красота прекрасная? – продолжала Нира, всё так же лениво приближаясь к Кайсе.

– Я… я… – с растерянностью Ритки спадало напряжение.

– Идиотка идиотская, – заключила Нира.

Она, нисколько не сомневаясь, закатала рукав Кайсы и внимательно посмотрела на ранки.

– Так и знала. Это просто крапивница. У меня тоже такое на нервной почве бывает. Держи!

На парту перед Кайсой лёг тюбик с непонятной надписью, мазь явно привезли из заграничного магазина.

– Это хорошее средство, мать достаёт, здесь таких нет, – пояснила Нира – А вы, придурки придурочные, посочувствовали бы! Это мучительно, между прочим…

Она в полной тишине вернулась к своей парте, собрала ручки, закинула рюкзак за плечо и вышла из класса.

Кайса успела помазаться даром Ниры всего два раза – в обед и вечером, а наутро всё прошло. Она демонстративно отправилась в школу в топе без рукавов, хотя на улице становилось довольно прохладно, а отопление ещё не включили.