Аркадий перевел взгляд на Марго.

– Да, Аркадий, пока ты там банкротился, дети свое дело решили открыть, а я им проектами помогаю. Так что смотри, чем ты сможешь помочь.

Аркадий смахнул испарину со лба.

– Ну вы, братцы, отчаянные, сейчас такая кутерьма с этой перестройкой, а вы за такое дело…

– Так вот и надо начинать прямо сейчас. Мы же все с вами строители, а вы, Аркадий Борисович, еще и руководитель с опытом.

– О! Отец вернулся! – обрадованно сказал Димка. – А мы так и знали, что у нас семейное дело будет.

Марго постелила Аркадию в зале.

– Мне завтра уйти? – заискивающе спросил он у Маргариты.

– Как хочешь. Можешь остаться, но понимать должен, что я тебе не утюг – за минуту не нагреваюсь. Так что мнение свое о тебе поменять мне не скоро придется. В общем, заслужить еще надо мое расположение, я тебя не простила…

– Понимаю, Рита, понимаю. Я вот Свету эту деревенскую узнать не могу, – другая какая-то стала.

– Счастливая она стала, и Димка с ней счастливый. И вообще спасибо Светке, что жила у нас тогда, слезы мои вытирала. А уж какая она толковая, так это ты сам убедишься, когда вместе поработаете.

– Да-а, оказывается, наш с тобой сын, Рита, умнее нас, по крайней мере, умнее меня – это точно.

– Ладно, ложись спать, – сказала Марго устало. Потом остановилась и спросила, – таблетки принимал?

Он махнул рукой:

– Забываю.

– Ладно, завтра схожу с рецептом в аптеку, – пообещала она, и Аркадий одарил ее благодарной улыбкой. – Только не обольщайся, я мириться с тобой не собираюсь, а то еще какой-нибудь фортель выкинешь.

– Подожди, Рита, – окликнул он, – неужто уже расписались Димка со Светой? А я ничего и не знаю.

– Не расписались, надо сначала невесту посватать.

– Так это я хоть завтра, подумаешь, двести километров, сядем на машину да поедем. И ты, Риточка, прости меня, дурака заблудшего, не хочу тебя терять…

Собачий лай снова разносился по деревне, когда гости вошли в дом.

– Спасибо вам, Людмила, за дочку, – начал первый тост Аркадий Борисович, – умница она у вас, старательная, золотая у нее голова!

– И руки золотые, – добавила Маргарита, – готовит не хуже меня, а иногда и лучше, так что за сына я спокойна.

Людмила благодарно улыбнулась в ответ и тихо сказала:

– А я и не сомневалась в ней, знала, что пробьется в жизни. И вам, сваты будущие, хочу спасибо за сына вашего сказать. За то, что разглядел он мою дочку, любить его буду как родного.

За окном смеркалось, а в небольшом домике, за круглым столом, велись нескончаемые разговоры о будущей свадьбе. Только теперь не Димка со Светой смущенно переглядывались, а Аркадий с Маргаритой, как будто все у них начиналось сначала. И, судя по взглядам, все сладилось.

– Что, не ждали? Да-а-а, я люблю сюрпризом, такая у вас внезапная мама. Как ревизор – раз, и приехала.

– Так вы бы сказали когда, я бы встретил, – Игорь немного растерялся, пропуская тещу в квартиру.

– А где доча?

– Так на работе, будни же.

– А ты почему дома? – она стала жадно осматривать квартирку, которую видела впервые. Две тысячи километров на поезде проехала, чтобы дочку навестить (полгода как замуж вышла).

– Галина Альбертовна, вы обувь-то снимайте, полы недавно помыл…

Теща подала пальто, скинула сапоги, спрятав ухмылку: «Ишь, ты, злопамятный какой, не забыл, как я его дома у себя муштровала, припомнил мне… дохлик».

«Дохликом» она назвала его, когда дочка привела домой знакомить. «И где ты такого дохлика нашла?» – спросила тогда. «Ну, мама… ты что? Вовсе не дохлик. И вообще, я его люблю». Вот этим самым «люблю» Кира обезоружила мать. Галина Альбертовна уже двух дочек замуж выдала, осталась младшенькая. Растила одна, муж покинул этот мир, когда Кира была совсем крохой. Оттого и жалела ее больше всех. А тут какой-то невзрачный Игорь появился, да еще из другого города.