Барсов сморщился, как будто укусил лимон. Он даже в кресле крутанулся. От нетерпения. На лице бегущей строкой отпечатывались списки договоров и вопросов по ним. Но до конца Владислав Георгиевич ещё не мог принять мою действительность.

Так бывало всегда с новым работодателем. Этот момент, когда он уже согласился, но ещё не мог затащить меня в своё мировоззрение ни боком, ни с прискоком. И его терзали сомнения.

– Ульяна, вы кто такая? Что вообще происходит?

– Я прорицательница. Если угодно, ясновидящая.

– Послушайте! – Его голос стал возбуждённым. – Ну какая вы прорицательница? Вы, наверное, психолог дипломированный? Выглядите как девушка из высшего общества. На вас надето столько, сколько большинство зарабатывает в год. Ваш договор настолько детально прописан, что я отдам его юристам, как образец. Вы ориентируетесь в финансовых показателях лучше, чем рядовой сотрудник бухгалтерии. Что происходит? Кто вы, Ульяна?

– Прорицатель. Отвечая с конца, я выучила финансы, чтобы помочь предпринимателям получать максимальную информацию при формулировании вопросов. Проработала договор так скрупулёзно, чтобы остаться живой. Каждый вопрос стоит мне колоссальных жизненных сил. Я даже в обморок падаю, давая ответы. А в брендовых вещах потому, что их покупали для встреч с партнёрами предыдущие работодатели. Почему бы не носить, если они уже есть в моём гардеробе? Так ведь? И давайте уже тестовый договор. А то, боюсь, расшатаете своё дизайнерское кресло от нетерпения.

Барсов хмыкнул и понеслось. Мой договор он отдал на проверку юристу. Мне принесли три пачки документов. Пока я не работала с крупным бизнесом, видела договора состоящие из 2-3 листочков. А теперь уже не удивлялась увесистым пачкам с кучей подробностей.

Потом мы торговались, сколько ответов я дам в тестовом режиме. Под стоны Москвитина, которому я проконсультировала на первой встрече только один документ, остановились на трёх. Я согласилась. Этому, как говорится, проще дать, чем объяснить почему не хочу. Знаю я таких бизнесменов.

Я налила себе чай, придвинула верхний договор и положила перед собой первую пачку листов. Перевернула их тыльной стороной. На немой вопрос Барсова ответила.

– Так я не буду отвлекаться и меньше буду знать о ваших коммерческих тайнах. Кстати, если вы хотите усилить режим секретности, договора, которые вы будете предоставлять на консультации, можно запечатывать в конверт. Вопрос приклеивать сверху.

Следующие пол часа мы составляли вопросы и отметали их. В конце концов Барсов записал формулировку на листе и передал его мне. Бисерный приятный почерк. Аккуратный и ровный. Интересно.

Вопрос был об объёмах поставок по договору. Я прочитала его вдумчиво несколько раз. Внезапно мне стало холодно. Казалось, что в кабинете зимой открыли окна и поочерёдно выключили лампочки.

Стало невыносимо страшно. А ещё очень больно. Ладони, лежащие на листах договора словно пронзали иглы. Казалось, что ледяные осколки прошили их насквозь.

С трудом мне удалось оторвать руки от документа. В комнате снова стало тепло и светло. Но я не переставала дрожать, словно провела в морозильной камере пару часов.

Схватила крышку термоса и отхлебнула из него горячий ароматный чай. Глоток, ещё один. Я начала оттаивать и успокаиваться. Поняла взгляд на ошарашенного Барсова и чётко ответила.

– Нет. На ваш вопрос получен чёткий отрицательный ответ.

– Но этого не может быть! Это надёжный партнёр. Я задал вопрос просто так. И получил ответ, из-за которого мне теперь кучу всего переделывать! Ульяна, это шутка такая с моноспектаклем? Скажите честно!