И всё же зря, ты не сбежала от меня, Яна. Но я, так и быть, помогу тебе это сделать.

Дмитрий.

Аэропорт излечивает нервы и скверное настроение в разы лучше любого глицина. Диспетчеры, раз в несколько минут, объявляют посадки и гейты. Спешат пассажиры. Огни готовящихся к рулению самолётов разрезают пасмурную серость, другие взмывают в небо, рассекая туман.

Печорин сидит за столом, сгорбившись над бумагами с полётным заданием. Я же привычно открываю маршрутную карту на планшете и разъясняю схему захода на Екатеринбург. Андрей тоже опытный, но такова наша обязанность. Печорин хоть и старше меня на несколько лет, в авиацию пришёл позже. Теперь налетал достаточно, и скоро у него будет свой второй пилот. И пусть я ещё на земле, но мыслями уже там, в полёте, будто телепортируюсь через экран гаджета в небо.

После брифинга иду к метеорологу за более точными сводками, вручая стопку нужных документов Андрею. Второй пилот одаривает меня возмущённым взглядом, в котором так и читается кричащее: «у меня своих бумажек мало, что ли?»

Хмыкаю. В бытность вторым пилотом тоже раздражало. Но командиры всегда делали так. Поэтому теперь это делаю я. А скоро будет и сам Печорин.

Добравшись, наконец-то до «Эйрбаса», первым делом дотрагиваюсь до холодного «брюха», проводя ладонью и весь мир перестаёт для меня существовать. Остаётся только железная птица, что скоро загудит тяжёлым, ощутимым на физическом уровне рыком. Мысленно здороваюсь с верным другом. Любой здравомыслящий человек, наверное, скажет, что я – ненормальный. Наверное, так и есть, ведь самолёты я люблю больше, чем людей.

«Эйрбас» под пальцами ощущается так спокойно, но каждый пилот знает, что самолёты тоже рвутся поскорее в небо.

Самостоятельно провожу техническую проверку снаружи, отправляя Андрея в кабину, заполнять документы. Затем и сам иду в кабину, усаживаясь на кресло капитана. Перепроверяю Печорина и откидываюсь на спинку кресла, прикрывая глаза. Остаётся только дождаться отмашки от старшей бортпроводницы о готовности салона, а потом от диспетчеров. А дальше только небо, в котором всё перестаёт иметь значение.

– «Крылья» 6015, «Толмачёво» руление, добрый день экипажу, буксировку разрешаю, запуск по готовности, – слышится приятный женский голос диспетчера.

– Буксировку разрешили, спасибо. И вам доброго дня, «Крылья» 6015, – приветственно отзывается второй пилот.

Пока нас буксуют от стоянки, Андрей зачитывает чек-лист на английском.

– «Крылья» 6015, полоса 06, исполнительный и взлёт разрешаю. Ветер у земли 50 градусов и 5, порывы 13 метров в секунду, хорошего полёта.

– Исполнительный занимаю, взлёт разрешили, полоса 06, «Крылья» 6015. Спасибо, доброй смены, – отвечаю диспетчеру уже я, хватаясь за сайдстик и рычаг.

Начинаю руление, выводя послушный самолёт на рулёжную дорожку. Запускаю двигатели. И вот, мы на взлётно-посадочной. Начинаю разбег, «Эйрбас» набирает скорость, прохожу точку невозврата, и судно отрывается от земли, оставляя на ней все лишние и ненужные мысли.

– «Крылья» 6015, доброго дня, «Толмачёво» круг, – здоровается с нами уже другой диспетчер, мужчина. – По схеме набирайте эшелон 80.

– Принято, эшелон 80, «Крылья» 6015, – буднично чеканю я.

Печорин убирает шасси, а судно продолжает набирать высоту. Наконец-то выходим из облаков, и перед глазами открывается самая любимая картина: высота, на которой всегда светит солнце. Легонько отклоняю сайдстик, делая разворот с небольшим креном.

– И? Примешь новенькую? – любопытничает мой второй пилот.

– Нет.

– Отправишь на растерзание рандома, как и остальных? – хмыкает Андрей. – Мне бы твою власть в «Крыльях», давно бы собрал всех тех юных красоток, которых ты выпер, Север.