Пустяковая мелочь, на первый взгляд, но, во-первых, этими мелочами до краёв наполнены наши будни и в своей взаимосвязи составляют саму жизнь. А во-вторых, именно эта мелочь в монограмме конкретной женской сумочки стала точкой опоры, которая перевернула всю мою жизнь.

Однако, расскажу в порядке поступления неприятностей.

Пока я внимательно рассматривал женскую сумочку, то успел пару раз нарваться на взгляд тёмно-серых глаз её хозяйки. В третий раз я специально смотрел на дамочку, стараясь перехватить момент, когда она обратит на меня внимание. Случилось.

Она не стала делать глупый вид, что смотреть на меня ей не хотелось. Напротив. Она показала всем своим видом, что моё назойливое любопытство ей по душе, и улыбнулась. Широко и приветливо. Я успел заметить её ровные белые зубы и две золотые коронки слева, вверху и сбоку.

Подлые кошки, поселившиеся у меня в душе, замяукали, замурлыкали и стали подталкивать меня к знакомству с одиноко сидящей женщиной.

Женщина улыбнулась ещё шире и приветливей.

Подлые кошки совсем утратили былую бдительность и улыбку дамы восприняли за обещание напузырить им миску валерьянки.

Я, придурок, напрочь забыв о своей хронической невезухе, уже встал, и на крыльях надежды хотел лететь к своему счастью, но на разбеге судьба поставила мне подножку.

Тишину полупустого ресторана вспороли наглым образом очереди выстрелов.

Краем глаза я успел отметить, как спонсоровидный лысый слуга народа вскочил на ноги и, к моему счастью, оказался почти двухметровой тушей. Он мужественно принял в свой живот стаю пуль, летящих точно в меня. Не дожидаясь повторной очереди, я грохнулся на пол и нырнул под стол. Не ахти, какое укрытие, но всё же крыша над головой. Уже из под стола увидел ноги, с которыми мечтал поближе познакомиться. Они куда-то решили бежать, но не знали, глупые, что под свинцовым дождём быстрее всего можно добежать только до стола патологоанатома. Я схватил ближайшую ко мне ногу дамочки за лодыжку и дёрнул на себя. Не рассчитал. Вместо моей груди, дамочка грохнулась на свою задницу, и уехала на ней за угол бара, оставив мне на память, в качестве сувенира, свою сумочку.

Спонсоровидный слуга народа получил ещё несколько пуль в грудь, закачался и, поскользнувшись в луже собственной крови, грохнулся на пол. Ещё раз поскользнулся на своей лысине и завалился ко мне под стол.

В том, что он убит, не было сомнений. Одна из пуль попала ему в лоб и вырвала ползатылка. Из распахнутого пиджака убитого выскользнул прямо мне под нос толстенный бумажник. Я машинально открыл его и не удивился. Он, как и полагается приличному бумажнику рядового слуги народа, был набит тысячедолларовыми купюрами, как сёмга икрой.

Ужасно хотелось пересчитать деньги покойного, но, вспомнив о их народном происхождении, я поспешил сунуть бумажник в дамскую сумочку. Решил, было отправить её к хозяйке, как увидел в ней чей-то паспорт. Быстро раскрыл его – Овчинникова Лариса Тимофеевна, г. Екатеринбург, ул. Индустрии 18 «Д», кв. 78.

Снова загрохотали выстрелы. Кто, в кого и почему стрелял, оставалось загадкой.

Я поспешно сунул бумажник с паспортом в белую дамскую сумку и отправил её лихим броском по полу к углу бара, за которым скрылась её хозяйка. Сумочка остановилась, как по заказу, на углу бара. Тотчас женская рука схватила её и скрылась из вида.

Вовремя. К столу, под которым лежали я и труп, приблизилось шесть ног.

Первые ноги в синих джинсах: …. Куда эта жирная свинья делась?

Вторые ноги в чёрных колготках: Лежит под этим столом с каким-то подсвинком.

Третьи ноги в белых брюках: Идиоты! Зачем фраера завалили?