Раньше Елисей считал самым счастливым днем в своей жизни, – это когда родители отвезли его на море в возрасте пятнадцати лет, и тогда юноша мог прокатиться на гидроскутере на огромной скорости. Но когда его глаза встретились с мокрыми глазами своих родных, он осознал, как сильно скучал по ним. Лиза тут же бросилась на шею брата, расцеловывая, а потом вереща, что у того борода больше, чем у Хатабыча. Жизнь наладилась, а приступ агрессии улетучился, словно его и не существовало.

Несмотря на то, что жизнь продолжалась, что парень готовился к поступлению на равне с сестрой, опасения родителей никуда не делись. Они с опаской наблюдали за поведением сына, сглаживали углы и сильно боялись назревавших ссор. Никто не хотел провоцировать парня, беспокоясь, что былой недуг снова придет в их семью.

Сам Елисей по возвращению домой часто испытывал прилив непроизвольной злости, но всегда пытался отшутиться. Его шутки превратились в непрекращающийся поток сарказма, и сгладить углы вежливой отговоркой он не мог. Теперь его речь была настолько прямолинейной, что обескураживала незнакомых людей. Так, она ввела в ступор Ясению, когда молодые люди только начинали общаться.

Но с Сенечкой Елисею нравилась его прямолинейность. Ему удавалось ссориться и не злиться, шутить, но не причинять своими шутками боль близкому человеку. Она казалась для него панацеей. Низкий тембр голоса, плавно переходящий на шепот, успокаивал его, а улыбка заставляла сердце парня бешено колотиться. Он не мог быть в своей тарелке, когда находился вдалеке от Ясении, и испытывал титаническое умиротворение рядом с девушкой.

Ясения вышла из стен здания с широкой улыбкой. Она летящей походкой шла навстречу к ожидающему парню. Её образ восхищал Елисея. Сегодня на ней были кофейного цвета классические брюки, чёрный пиджак, под которым блестела изумрудная шелковая блузка. Сапоги на высоком каблуке делали Сенечку выше, но она все равно была сантиметров на десять ниже парня.

– Привет, – произнесла Ясения. Её рука легла на его ладонь, и организм сжался от волнения. – Не замерз?

– Нет. – Улыбнулся Елисей. С девушкой он стал чаще улыбаться, и это не могло не радовать ни семью, ни его самого. – Пойдем?

– Куда сегодня?

Елисей хотел сказать, что собирается повести её в маленькое студенческое кафе, в котором подают очень вкусную лапшу, но не успел, – следом за девушкой из института вышел тот самый парень, который был для Елисея механизмом запуска агрессии. Заметив пару, держащуюся за руки, он стремительно подошел к ним, окликнув девушку. Из рюкзака молодой человек вытащил флешку и протянул её Сенечке. Девушка замешкалась, а в груди Елисея неприятно зажгло. Он не знал, что после очевидной угрозы со стороны парня, этот негодник продолжает общаться с ней, и что Ясения это допустила.

– Возьми, – сказал Стас. – Твой брат просил закачать на его комп одну программу.

– Спасибо. – Озадаченно глядя с начала на флешку, потом на Стаса, в после и на Елисея, ответила она.

– Гошке привет, – легко бросил тот, словно наслаждаясь нарастающим гневом Елисея.

– Передам.

Стас знал, что мог сам привезти флешкарту брату Сенечки. Он, в принципе, так и хотел сделать, но увидев воркующих во дворе института Лукоянову и Смирнова, ноги сами повели рослое тело парня к ним. Ему хотелось испортить эту слащавую идиллию. Его злило, что она так красиво улыбалась не ему.

Глаза Ясении нашли затуманенные глаза Елисея. Она чувствовала, что совершила ошибку, – не сказав своему другу о том, что они знакомы, и что Стас теперь, даже если она этого совсем не хотела, вхож в её семью. Этот негодяй вхож, а парень, который влюбился в неё и сдувает пылинки, нет. Она так и не пригласила к себе Елисея, не показала, где живет, несмотря на то, что друг часто порывался проводить её до дверей дома. Он не боялся увидеть богатый дом, – ему было бы просто спокойнее знать, что девушка дошла до дома в целости и сохранности.