Снова этот его приказной тон и надменный взгляд...

Кто позволил думать этому мужчине, что все должны подчиняться ему?

Или из – за того, что у него есть деньги, он может позволить себе такое поведение?

- Ты привёл меня сюда для чего? Чтобы поговорить или лапать? А может быть, чтобы вообще силой взять?

- Я таким не занимаюсь, - усмехнулся он, снова приблизившись, слегка проводя пальцем по её щеке, едва касаясь кожи, неотрывно наблюдая за реакцией девушки. – Я в жизни никогда не брал силой женщин и начинать не собираюсь, - голос его звучал тихо, вкрадчиво. – Я желаю обладать тобой и защищать тебя, Люба.

Яров прекрасно знал, что разложить её здесь для собственного удовольствия он бы определённо смог. Прекрасно знает, как соблазнить, как сломить сопротивление этой женщины и заставить её желать его, как мужчину.

Только не хотел, чтобы она была его на таких условиях. Он непременно добьётся, что свои колючки она ещё спрячет и по своей воле полностью капитулирует перед ним.

В этом раскладе плохо лишь одно: он желает её сильнее, чем следовало бы.

Кровь отхлынула от лица девушки, почему – то его слова прозвучали для неё, как издёвка. Казалось, что он играет с ней в какую – то свою изощрённую игру. Ведь именно для этого он поцеловал её: желал доказать, что всё ещё имеет над ней особенную власть.

Люба была близка к отчаянию. Не уверена в том, что у неё хватит сил, чтобы выстоять против него. Этому мужчине нет необходимости применять к ней силу, чтобы сломить её сопротивление, ведь в его арсенале присутствует лишь свойственный ему одному особенный эротический шарм, против которого она никогда не могла устоять.

Взгляд Ярого застыл на её вспухших полных губах.

С бешено бьющимся сердцем Люба наблюдала за его действиями.

Рука Вячеслава снова прикоснулась к её волосам, пропуская шелковистые пряди через пальцы, подмечая, как у девушки сбивается и без того прерывистое дыхание.

От этого мужчины всегда веяло первобытной мужской силой, а её слепая любовь к нему однажды уже обернулась настоящей катастрофой, которая практически уничтожила её. Бессчётное множество раз Люба ругала себя за свои слабость и доверчивость, которыми когда – то умело воспользовался Ярый.

Выставив вперёд руку, девушка отошла от него.

Он же не сделал ни единого телодвижения, чтобы вернуть её обратно.

- Не приближайся больше ко мне. Не трогай, - почти выкрикнула.

- Я не могу тебе этого обещать, - хрипло произнёс Яров, всматриваясь в раскрасневшееся девичье личико, зная, что она и не догадывается, как каждое её «нет» заставляет его кровь кипеть в венах, пробуждая внутри дикого зверя от семилетней спячки. Вячеслав разрывался на части от противоречивых чувств. С одной стороны хотелось присвоить и сломать её, с другой - приласкать, оберегать и заботиться.

Вот что она вытворяет с ним?

Как делает так, что он не может не думать о ней?

Увидел её через столько лет, и он потерял покой. В голове всё время её образ, её лицо, глаза, запах. Да она каждую секунду в его сознании.

Поселилась там и не вытравить.

Болен ею уже семь лет.

- К чему ворошить прошлое? Я не понимаю для чего ты мучаешь меня, - сипло произнесла девушка.

- У нас общие дети, - сказал, как отрезал.

- Ты не будешь завтра проводить экспертизу?

- Буду. Я должен иметь доказательства. Но я верю тебе, что мальчики мои.

Люба с горечью усмехнулась.

- Прости, но вера у тебя какая – то странная. Так не верят.

- Что не так?

- Ты веришь и проверяешь?

- А ты против?

- Нет. Но я не понимаю тебя. Впрочем, как теперь знаю, я никогда тебя не понимала, - Люба покачала головой, зная, что никогда не забудет, как страдала, заживо сгорала в агонии, когда лишилась всего, включая и потерю своей семьи.