– Тёма! – позвал я племянника. – Ты не в курсе, где у мамы лежат свечки?

Мальчик отрицательно помотал головой.

– Тогда вот вам задание – найти свечи. Разрешаю залезть везде, куда сможете дотянуться. Но! – я строго поднял указательный палец. – Без фанатизма! Один стоит на стуле, другой его страхует – это понятно?

– А ты уезжаешь? – спросила в ответ Полина.

– А искать только свечки? – уточнил сообразительный Артём. – У нас есть фонарик. Только он не работает, наверное, батарейки сели.

– Да, мне надо уехать ненадолго, – ответил я сначала дочери. – Заберу из дома твои вещи и ещё кое-что. Ищите свечки, но сами их не зажигайте. Если что, попросите бабушку. Батарейки, если попадутся, тоже откладывайте.

Пока я не мог придумать, где они пригодятся – ведь сам по себе источник энергии мало что значил. Возможно, в мире вообще не осталось работающих приборов, и мы все разом шагнули в XIX век. Детям я этого, конечно, не сказал – по придуманной на ходу версии все девайсы внезапно разрядились, а зарядить невозможно, потому что нет электричества.

Затем мне пришло в голову ещё кое-что:

– Попутно посмотрите, где стоят компоты, варенье, консервы всякие. Но сами банки не трогайте, а то разобьёте ещё. Просто запомните или, ещё лучше, запишите. За каждую найденную банку плачу десять рублей.

– Каждому? – оживился Артём.

– Нет. Десять на двоих.

– Мало получается.

– Чего тебе мало? Десять банок – это по пятьдесят рублей, – укорила его Полинка.

– По сто лучше было бы, – пробурчал мальчишка. – Ладно, я пошёл за бумагой и фломастером.

– Пап, а ты меня с собой не можешь взять? – заканючила Полинка, едва Артём отошёл.

– Поль, велик видишь какой, тебя некуда посадить даже.

Это была единственная модель, которую по какой-то причине не убрали в подсобку на лето, без багажника и даже без заднего крыла.

– Ну-у, жаль… – расстроенно поджала дочка губы.

– Я быстро, – чмокнул я её в лоб.

Напоследок заглянул в комнату к бывшей тёще – сообщить, что отлучусь. Алевтина Георгиевна ответила столь слабым голосом, что я забеспокоился. Спросил, не надо ли чего, но она сказала, что уже выпила корвалол и таблетки.

– Водички только принеси ещё, пожалуйста.

Я наполнил стакан из полупустого чайника, и подумал, что всякая хрень всегда случается очень не вовремя. Бедной женщине ни давления померить, ни неотложку вызвать, ни лекарств купить. Скорее бы уже Светка или Маринка пришли.

– Я недолго, – пообещал я Алевтине и прикрыл дверь.

Но недолго не получилось.

У парадной начал собираться народ, я узнал соседку сверху и алкаша с первого этажа. Остальных тёток вроде тоже раньше видел.

– На костре придётся! – говорила одна из женщин. – А у меня Боря на работе.

– Мой тоже, как ушёл с утра по делам, так ни слуху ни духу. И телефоны, как назло, не работают, – вторила ей другая.

– Толь, а Толь, – обратилась третья женщина к алкашу, – ты бы соорудил нам костёр какой. Даже воды ведь не согреть.

– Дык дрова нужны. Дров-то где взять?

«Где взять дрова? – мысленно повторил и я. – У нас нет ни заборов, ни стройки какой рядом. Лавочки, разве что. Да бабули за них по башке дадут». Тут взгляд остановился на спортивной площадке посреди двора, точнее, на хоккейно-футбольно-баскетбольной коробке. А ведь там доски, хорошие, толстые и сухие. Площадка пользовалась популярностью не только у детей, спортсменов и подвыпивших мужиков, но и у окрестных мамаш – они почему-то очень любили гулять вокруг неё с колясками. Будут ведь вопить, если начнём ломать. Вопить…

– Анатолий, – отозвал я в сторонку забулдыгу, – у тебя жена где?

Нинка, насколько я помнил, по части воплей могла заткнуть за пояс всех в округе. С ней точно никто не будет связываться.