Вот оно что. Значит, Джабари считает, что Тау передумает. По-видимому, он решил, что это лишь из-за поцелуя и в оставшиеся до испытания дни все вернется на круги своя.

– Ты замолвишь за меня словечко, если я приеду обратно? – снова спросил Тау.

– Если ты вернешься и будешь искать работу в нашей маленькой крепости, я буду сожалеть, что так вышло, но я не скажу об этом матери. Я скажу ей, что Тау Тафари – один из лучших, самый усердный Меньший из всех, кого я знаю.

– Спасибо!

– Нсику! Поверить не могу, что Зури Уба тебя поцеловала. – Джабари рассмеялся и двинулся дальше. – Мы же точно о ней говорим? О той симпатичной служанке?

– О самой красивой служанке, – ответил Тау.

Тем же вечером Тау и Джабари вернулись в Керем изнуренные, но довольные. Меньшие в Дабе потеряли многое, но не поддались отчаянию. Селение выстояло.

Подходя к хижине, Тау заметил свет костра. Арен никогда не разжигал его по ночам. Остаток пути Тау пробежал со всех ног. В доме их встретила сонная Зури.

– Тау! – воскликнула она.

– Мой отец…

– Арен в порядке. Это не он. Анья.

– Что такое? – спросил Джабари, протиснувшись в хижину, и тесное и без того пространство будто стало еще меньше.

Зури попыталась подобрать слова.

– Нкоси Джабари, – проговорила она, обращаясь к нему по всей форме, – это друг моего отца … э-э, второй командир Арена… Его обвинили в нападении на Вельможу.

– Нкиру? – спросил Джабари. – О нет. Что случилось?

Зури открыла рот и закрыла, будто не нашла слов.

– Ваш брат… Я хотела сказать, Нкиру ударил его, когда он…

– С чего, во имя Богини, Нкиру… – Джабари осекся. Он тут же все понял, как и Тау.

Но Зури все равно должна была сказать это вслух.

– Лекан взял силой… Простите меня. Нкиру застал нкоси Лекана со своей дочерью, Аньей.

– Сик! – выругался Джабари.

Зури поморщилась.

– Ваш брат желает, чтобы закон был соблюден, но Арен отказался.

Тау привалился к ближайшей стене. Арен ни при каких условиях не допустил бы, чтобы убили Нкиру и его семью.

Джабари принялся, точнее попытался, мерить шагами крошечное жилище.

– Лекан, что за полоумный дурак. – Он вышел наружу. – Идем. С этим нужно разобраться, пока все не стало еще хуже.

Они помчались вниз по склону. Час был поздний, но чем ближе они подбегали к крепости, тем больше встречалось им людей.

Лекан стоял в центральных воротах крепости вместе со стражей семьи. Стражники держали торфяные факелы, освещавшие их встревоженные лица. Среди стражников стоял Очиенг и, как и остальные, выглядел он несчастным. Перед ними собрались люди, которые от пары неосторожных слов могли превратиться в мятежную толпу.

Напротив Лекана стоял отец Тау, несколько человек, что были под его командованием, и Нкиру.

– Отдай его мне, Арен, – приказал Лекан. – И не заставляй меня это повторять.

– Нкоси Лекан, я лишь прошу позволить нам поговорить с умбуси Онаи, – сказал Арен.

– Моя мать отдыхает, и это дело не требует ее внимания, – ответил Лекан. – У тебя есть мой приказ. Выполняй!

Тау, вместе с Зури и Джабари, протиснулся сквозь толпу. Все это время он не сводил глаз с Лекана.

Лекан был выше Джабари и и тяжелее его, но не из-за мышц. Старший сын умбуси был известен своим аппетитом и на земле, где пища была нормирована, выделялся плотным телосложением. Малый Вельможа любил и выпить, и люди шептались, что олу он пил чаще, чем воду.

– Нкоси Лекан, – сказал Арен, – я полагаю, мы можем решить дело без смертей, и взываю к вашему совету, в дополнение к вашей матери.

– В дополнение? Да чтоб тебя, Меньший! Отдавай его мне сюда!

Нкиру выглядел несчастным, Анья стояла рядом, совершенно подавленная. Ее глаза были налиты кровью, на руках даже в свете факелов виднелись синяки. Платье было разорвано. Зури подошла к ней.