– Против деньжат я ничего не имею, – пробормотал он.

– Да, на этой войне мы неплохо зарабатываем – и обычное жалованье, и премии за Ягуаров.

Действительно, Змиерубам, в отличие от обычных наемников, платили щедро, а Вергун ввел еще и особые премии за убийство воинов из Дайновой Пущи: за каждую маску Ягуара, убитого в бою, тут же выплачивали сто золотых. Ригар получал такую премию шесть раз – весьма скромное достижение, – но тех его соратников, кто жаждал большей славы, часто разбирали на «украшения» для глиняных божков.

– Очень надеюсь, что смогу это потратить, – буркнул он.

На заработанные деньги он хотел открыть сапожную мастерскую, усовершенствовать пропиточную мазь и шить непромокаемую обувь нормальным инструментом, ведь это проще и прибыльнее, чем охотиться на злобных дикарей в джунглях.

– Если ты так боишься смерти, дай взятку какому-нибудь чиновнику, тебя переведут куда-нибудь, где безопаснее, – с улыбкой посоветовал Дролл. – Например, отправят служить на грузовом неболёте.

– Да они бьются только так, – вздохнул Ригар.

– Ну что за фигня! Еще раз: помни, что тебе повезло. Это приказ, понял?

– Понял, лейтенант, – сказал Ригар.

– Вот и славно. Ладно, пойду я дальше проверять посты, а то вернется наш серокожий начальник и…

Голова Дролла разлетелась на куски.

Кровавые ошметки мозгов и осколки черепа, хлестнув Ригара по лицу, залепили ему глаз.

Тело Дролла повалилось на парапет; кровь из шеи била фонтаном, заливая камни.

Ригар уставился на лес, не понимая, что случилось.

На опушку выскочил человек в белоснежном чешуйчатом доспехе и помчался через поле, на бегу подхватив под мышку смятые в комок останки погибшего воина. Лицо неизвестного закрывал шлем.

Ригар вскинул арбалет и заорал:

– Тревога!

Он нажал на зарядное устройство; арбалет клацнул, болт лег на ложе, тетива натянулась до предела. За эту секунду неизвестный добрался уже до середины поля.

«Этернита, спаси и сохрани!» – подумал Ригар, прицеливаясь.

В детстве он ходил с отцом на охоту в баларские степи. Этот гад бегал быстрее степных шакалов.

Ригар выстрелил прямиком в солнечное сплетение врага. Сразил насмерть. То есть вроде бы сразил.

Болт ударил в нагрудный щиток белого доспеха и разлетелся осколками, как паргосское стекло.

Ригар нажал на спусковой крючок, выпустив очередь тяжелых арбалетных болтов.

Все без толку.

К этому времени на стену взобрались Вистер и Гротто, навели свои многозарядные арбалеты и тоже начали стрелять, осыпая противника болтами, будто шелухой. Неизвестный размахнулся и метнул комок смятых доспехов прямо в грудь Вистеру, который отлетел назад и с чавкающим шлепком приземлился где-то за спиной Ригара.

Человек в белом доспехе вскочил на стену, схватил Гротто за голову и рявкнул:

– Доброе утро!

А потом сжал пальцы.

Кровь брызнула в стороны, залила Ригару глаза. Ничего не видя, он шлепнулся на задницу. Откуда-то снизу послышались крики, потом хлюпающие звуки – разрывалась человеческая плоть. Проморгавшись, он с трудом разглядел человека в белом, который молотил по какому-то Змиерубу его же оторванными руками.

Ригар поднялся и шагнул вперед, чтобы выстрелить из арбалета с близкого расстояния в незащищенный затылок врага, но неизвестный заметил движение и взмахнул оторванной конечностью, как дубинкой.

Ригар пролетел по воздуху и пробил деревянную стену; острые щепки разодрали лицо в клочья.

Он попытался вздохнуть – не смог. Попытался встать – не смог. В третий раз за три минуты он снова ослеп – осколки оцарапали глаза. Он оказался босиком и не сразу понял, что удар вышиб его из сапог.

Ригар часто заморгал, чтобы хоть что-то видеть. Оказалось, он попал в старый сарай, где в углу были свалены мотыги.