– Не знаю, – солгала Вира. – До нас почти не доходят вести из Дайновой Пущи.

– Понятно. – Каира задумалась, а потом недовольно сморщила нос. – Фу, Вира, от тебя так воняет!

– Ох, извини. – Вира отступила на шаг, сообразив, что не помнит, когда в последний раз принимала ванну. – Я так занята, что помыться некогда.

– От тебя несет не только немытым телом, но и мерзким табаком.

– Трубка помогает мне расслабиться.

– Ты расслабляешься только после боя.

Вира пожала плечами.

– Скажи мне честно, какие поручения дает тебе Озирис Вард? – спросила Каира.

Вира вздохнула:

– По его приказу я путешествую по всей империи.

– Эшлин когда-то говорила мне, что вдовы путешествуют по одной-единственной причине.

– Ну… не только это. Еще я пытаюсь отыскать способ тебя исцелить. Мы с тобой сейчас разговариваем только потому, что в своих путешествиях я кое-что раздобыла.

– А чем же ты еще занимаешься? – спросила Каира, с трудом выговаривая слова, – похоже, действие божьего мха подходило к концу.

– Не имеет значения.

– Нет, имеет. Я не хочу, чтобы из-за меня ты поступилась своей честью и достоинством.

– Моя честь и достоинство мне давно без разницы.

– Не говори так. Не предавай себя ради меня. Из-за этой ужасной войны страдают все люди в Терре. Отыщи способ им помочь. Спаси их.

– Для того чтобы их спасти, нужно убить Озириса Варда. Я не могу этого сделать до тех пор, пока он тебя не исцелит.

– Можешь. Моя жизнь не имеет значения.

– А для меня имеет, – с нажимом сказала Вира, не справившись с нахлынувшими чувствами. – Ты – единственная, кто имеет для меня значение. Понимаешь, Каира? Я…

Она осеклась, не в силах продолжать.

– Я понимаю, Вира, – слабым голосом откликнулась Каира. – Я разделяю твои чувства.

Вира утерла слезинку со щеки и кивнула.

– Я принесла всем столько бед, – продолжила Каира. – И своим близким, и всем людям Терры.

– Бед у всех хватает.

– А еще я о многом сожалею, – сказала Каира.

– Знаешь, о чем я сожалею больше всего? – спросила Вира.

Каира помотала головой.

– Прошлой зимой, когда ты предложила мне улететь на «Синем воробье», мне следовало согласиться. Нам с тобой надо было сразу же уйти с того проклятого пира и умчаться куда глаза глядят. Вдвоем. Подальше от всего этого. – Вира коснулась Каириной щеки, просунула ладонь под голову, ласково погладила Каире затылок и расчувствовалась до боли в груди. – Мы с тобой увязли в этом бардаке, но я обещаю сделать все возможное, чтобы ты вышла отсюда здоровой.

Каира кивнула:

– Мне становится трудно дышать. Времени у нас почти не осталось. Я должна задать тебе один важный вопрос.

– Спрашивай.

– Что ты ела на завтрак?

– По-твоему, это важный вопрос?

– Расскажи мне о себе. Самые обычные, простые вещи. Мне надо это услышать.

Вира замялась. В последний раз она ела перед их с Гарретом визитом к Гарвину – черствый ломоть хлеба и кусок жесткого вареного мяса. Хотя, конечно, она понимала, что хочет услышать Каира.

– Я завтракала свежими паровыми булочками со свининой, из дворцовой пекарни в Незатопимой Гавани. Одна из твоих служанок принесла мне их в опочивальню.

Каира слабо улыбнулась:

– Ты совсем не умеешь врать.

– Правда-правда, – с улыбкой заверила ее Вира. – Ты так долго болеешь, что я переехала в твои покои и теперь мне служит вся твоя свита. Я велела, чтобы мне каждое утро приносили паровую булочку на серебряном подносе. После этого мне подают рыбное блюдо, свежий суп и десерт. А потом две служанки двадцать минут массируют мне ноги, облачают меня в роскошное одеяние, и я целыми днями прохлаждаюсь.

Каира снова улыбнулась, но улыбка быстро исчезла. Каира задышала с трудом. Цвет лица снова стал землистым.