Спустя сутки процесс эвакуации обрел относительно цивилизованную форму – сказывалось присутствие повсюду вооруженных солдат и военных комендантов. Да и большинство новосибирцев успело свыкнуться с потрясением, взять себя в руки и без лишнего крика и суеты заняться спасением своих семей. Все внимательно следили за сводками, поступающими из района киностудии «Бомбей-Кольцово». Уничтожив павильонный городок, Тропа Горгоны взяла курс на север, в сторону Гусинобродского тракта, и начала мало-помалу отклоняться к западу. Этому уже никто не удивился. Ефремову и его коллегам настрого запретили разглашать информацию о том, что скорость образования разлома неуклонно возрастает. В помощь Верниковскому прибывали все новые и новые подкрепления, как сухопутные, так и авиационные. Поэтому генерал не сомневался, что эвакуация Новосибирска будет полностью завершена через трое суток.

Правда, было пока неясно, что делать с упрямцами, наотрез отказывающимися покидать свои дома, несмотря на слезные увещевания родственников. По закону, выдворить жителей из города силой комбриг мог лишь в случае явной угрозы их жизням. А таковой опасности Тропа Горгоны в данный момент не представляла даже несмотря на вызванную ее ростом панику. Идущая из-под земли непрерывная вибрация не тянула даже на слабенькое землетрясение и также не позволяла считать ее предвестником чего-то ужасного. Поэтому отвлекать бойцов на насильственное переселение строптивых новосибирцев Александр Игнатьевич не стал. По горло хватало забот с теми гражданами, кто желал выбраться из города добровольно.

Комбриг сдержал данное им Комитету обещание. За трое бессонных суток идущие из города транспортные колонны с беженцами сократились до редких одиноких автомобилей. На них по большей части эвакуировались давешние упрямцы, что все-таки поддались на уговоры и воспользовались услугами курсирующих по Новосибирску команд эвакуаторов. Кое-кому из беженцев, отступающих в числе последних по Гусинобродскому тракту, пришлось спешно менять маршрут. Все больше отклоняющийся к западу разлом подобрался вплотную к одному из главных загородных шоссе и рассек надвое поселок Раздольное.

До образования объекта «Кальдера» оставалось чуть меньше двух дней…

Верниковский рассказывал, что впервые в жизни он видел столь грандиозную и одновременно удручающую картину, каким предстал пред ним Новосибирск, когда его в спешке покинуло девяносто пять процентов населения. Антикризисная бригада оберегала брошенный город от повальных погромов и грабежей. Поэтому, не беря в расчет единичные факты мародерства и поджогов, Новосибирск пережил Великий Исход почти без потерь. Если бы не груды оставленного беженцами мусора, можно было подумать, что горожане по какой-то причине просто загнали весь автотранспорт в гаражи и отсиживаются по домам. Лишь армейская техника передвигалась ныне по улицам. Порой на них показывались и редкие прохожие из числа оставшихся жителей. Опасаясь, как бы их не приняли за мародеров, они старались не встречаться с военными. Комитет распорядился развернуть в опустевшем городе для ярых строптивцев полевые медицинские пункты и кухни, а также раздать всем нуждающимся мини-электростанции. Гидрореакторы на всех ТЭЦ были остановлены, а автономные источники электричества имелись далеко не в каждом здании.

Весь мир пристально следил за разыгравшейся в Западной Сибири масштабной драмой. Делались прогнозы, что же случится, когда петля аномального разлома замкнется. Засекреченные в дни эвакуации сведения о росте Тропы Горгоны стали явными. Теперь ее рост составлял около десяти километров в сутки и продолжал ускоряться. Отныне никто даже не пытался скрыть такие подробности, да это больше и не требовалось. Наоборот, пуская ежечасно в эфир бюллетени о продвижении Тропы на северо-запад, Комитет не терял надежды, что ему удастся выманить из Новосибирска оставшихся там сограждан. Откликнулись лишь единицы. На прочих такие безыскусные методы уже не действовали. Они истово верили в свою правоту, полагая, что еще посмеются над малодушным большинством, которое запаниковало и сбежало вместе с крысами, испугавшись какого-то быстрорастущего оврага.