Ещё через сто лет сторожевая башня стала водонапорной. Для бака городского водопровода возвели новый ярус. Это с внешней стороны. А с внутренней сначала пристроили часовню для той иконы, а потом и церковь Знамения. От неё и пошло второе название башни – Знаменская. Для военных целей укрепление использовалось лишь один раз, в 1918-м, в Гражданскую. Тогда, во время белогвардейского мятежа под башней стояла пушка, отбивавшая атаки красных со стороны Всполья, а на самой башне – пулемёт.

– Иначе говоря, эта башня – сумасшедшая смесь ярославской практичности и ярославского же мракобесия. О чём всё это говорит?

– Без понятия.

– Во-первых, это говорит о том, что нужно меняться, чтобы выжить. Что вчера было ценным, завтра может оказаться бесполезным и даже вредным. А во-вторых, это говорит о том, что нужно выпить.

Они уже перешли оживлённую Первомайскую и попали на пешеходную улицу Кирова. Два ряда старинных домов, и ни один из них не выделялся, не бросался в глаза, вся улица выглядела уютной, обжитой и ухоженной. Первые этажи зданий занимали магазины и кафе с броскими вывесками. Только людей почти не было.

– А вот как раз и место, где мы это сделаем.

Перед ними была дверь, а рядом с ней вывеска «Коктейль-бар». В свете фонарей Вера увидела снежинки. Они висели в воздухе, как пух, будто побаиваясь пока ложиться на серую плитку улицы Кирова. Достигая уровня мостовой, снежинки не закрывали её, а выстилали тончайший серебристый искрящийся слой.

– Объясни уже, что происходит, – потребовала Вера, когда они зашли в бар и подсели к стойке.

– Тактика «выжженная земля» – лучший способ знакомства с новым городом. Ты идёшь от заведения к заведению и в каждом выпиваешь что-то по желанию бармена. Превращает банальную экскурсию в увлекательное алкопутешествие. Яркие впечатления, исчезающие воспоминания. Сказка с непредсказуемым концом. Изобретено в Ярославле.

Бармен принес глинтвейн. Внутри и у Веры, и у Годунова потеплело, заведение выглядело уютным, а люди вокруг – милыми и доброжелательными.

Они покинули бар и вышли на Советскую площадь. Перед ними поднимался подсвеченный Илья Пророк – белый, подтянутый, важный, словно старый капитан в парадном мундире.

– Город начинается отсюда, – сказал Годунов.

Два с лишним века назад Ярославль, как и десятки других городов, решено было перестроить по новым планам – с прямыми улицами и просторными площадями. Всё тот же генерал-губернатор Мельгунов провёл линии новых улиц от церкви Ильи Пророка к башням старинных укреплений и другим церквям. Центральная точка могла показаться случайной, но Годунов не верил в случайности. Мысль, положенная в основу города, не могла быть мелкой.

Очевидно: главное место было выбрано по имени. Предсказатель и громовержец, отнимающий время повелитель медвежьих лап, Илья соответствовал ярославскому нраву.

На улице снег уже шёл в полную силу. Площадь побелела. Вера остановилась и смотрела то на церковь, то на башню, сверяя реальность с рассказом.

– То есть улицы идут от церкви как лучи от солнца, так?

– Именно.

– Он это всё придумал, а мы теперь живём в его мечте – чужой мечте далекого нам человека.

Годунову мысль понравилась. Они вернулись на Кирова и зашли в новый бар. Сразу за дверью была стойка, но Годунов повёл Веру куда-то вглубь, и они вышли в ресторан, оформленный в японском стиле. Расположились у огромного окна, прямо под искусственной сакурой с пластмассовыми цветами. За окном сыпал снег, снаружи их японский садик казался чем-то вроде аквариума. И наоборот, заоконная картинка напоминала посетителям прямую трансляцию из далёкой страны.