Да, схему таких решений подсказал Ярослав. Нужно было просто пойти и пообщаться с профильными специалистами, подумать и на основании их слов сделать вывод. Но их самих – пойди пойми. Это у Ярослава было хорошее образование и очень гибкий, подвижный мозг. В то время как Виктор являлся типичным продуктом своей эпохи. Да, тронутый «коррозией» влияния консула Нового Рима. Но в основе своей – все тот же дремучий волхв из глухих лесов. Утрированно, само собой. Потому что к 867 году Виктор уже знал неплохо латынь и немного койне. Был недурно подтянут Ярославом в области естествознания, прежде всего в области основ физики, химии и географии. Умел читать и писать, в том числе и пользуясь той письменностью, что наш герой создал и претворял в жизнь. Неплохо считал. Да и вообще – даже по византийским меркам выглядел человеком зело ученым и образованным. Но этого все одно категорически не хватало для управления тем хозяйством, что разворачивал Ярослав. Во-первых, потому что, несмотря ни на что, ему тупо не хватало знаний. А во‑вторых, из-за низкого уровня осознанности. Знать что-то и уметь это применять на практике – совсем не одно и тоже.

У Мала, бывшего кузнеца и ныне прокуратора[10], проблемы были куда большие. Патриарх рода Кудеяров после введения новых правил и крещения именовался полностью как сенатор Матвей Кудеяров сын Людинов, или Матвей Людинович, если «полууставом». После чего возгордился невероятно. И вообще воспринимал себя как едва ли не небожителя. Что, как несложно догадаться, создавало ему массу проблем. А все дела, по сути, вел не Матвей, а его сын – Клавдий. Тоже, как и весь дом Кудеяров, принявший крещение. Им очень нравился тот факт, что глава дома – сенатор. И через крещение они хотели сблизиться с римской аристократией. Хотя бы в собственных грезах. Вот сын у Мала – да, он был толковый в делах экономических. Но, в отличие от отца, он относился к промежуточному поколению, успевшему немного перестроить свое мышление под влиянием Ярослава. Однако дела Клавдия частенько тормозились отцом. По разным причинам, зачастую связанным с недостатком уважения к его персоне у контрагентов сына.

Добрыня же, пока державшийся в стороне от христианства, оказывался самым компетентным в своей области. Ему просто не приходилось выполнять совсем уж непривычную работу. Да, масштаб побольше. СИЛЬНО больше. Да, кое-какие нюансы и незнакомые области. Но в целом – как он войсками занимался, так и продолжил. Да и близость к Ярославу позволила ему продвинуться в плане развития даже дальше, чем Виктору.

И вот теперь утром, как и в предыдущие дни, каковые он проводил в Новом Риме, ему надлежало объехать город и осмотреть военные объекты. Заодно и лицом поторговать, чтобы все видели – он начеку и блюдет порученное дело. Ведь на нем лежало и строительство всяких укреплений, и подготовка рекрутов да добровольцев, и защита Руси в случае нападения. Маленькой еще. Но уже Руси.

Крепость Нового Рима, что возводилась вокруг каструма, впечатляла. По средневековым меркам, во всяком случае. Она имела профиль неправильного пятиугольника с протяженностью стен порядка двух километров. То есть имела внутреннюю площадь свыше двадцати гектаров. Что вполне соответствовало Московскому Кремлю максимального развития. На первый взгляд – небольшой городок. Но для IX века это было что-то нечто. Конечно, не Константинополь, но вполне на уровне самых крупных городов запада Евразии.

Ров шириной три метра имел стены, уходящие практически отвесно вниз на три метра. Но ров не был просто канавкой. Его стены укреплялись бревнами, пропитанными креозотом. Благо, что он, как продукт перегонки березового дегтя, уже имелся в немалых количествах.