Почему я вообще вспомнила о Денисе? Впереди меня ждёт приятный вечер, любимая музыка и новые друзья. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг спросила:

– Тимофей, а вы идёте на концерт?

Мне показалось, парень обрадовался моему вопросу.

– Ещё бы я пропустил выступление «Горгоны» в родном городе! – с жаром ответил он, и всю его настороженность и неприязнь (если она вообще была, неприязнь эта) как рукой сняло. – Конечно, иду! Но ко мне можно на «ты», я ещё не старый дед. Вроде бы.

Лиза не удержалась и хихикнула, а я, чувствуя, что непоправимо краснею, отвернулась к плите и сняла со сковороды подрумянившийся блинчик.

Блинчик получился что надо.

Глава 4

– Никогда не хотела выступать в роли свахи, да и не буду, – позже призналась Лиза, когда мы отдыхали в гостиной. – Ты ничего такого не подумай, пожалуйста. Но вчетвером действительно будет веселее, чем втроём, правда? Хотя я вовсе не настаиваю.

Я молча кивала в такт её словам, соглашаясь со всем. Лиза о многом умалчивала, но, думаю, я догадывалась, о чём именно. Меньше всего я хотела ощущать себя третьей лишней. И чем думала, когда соглашалась?..

– Брату тоже не с кем пойти, – виновато говорила Лиза, будто оправдываясь, – друзья у него все либо женатики, либо в отношениях. Или не любители по таким концертам ходить. Сегодня вообще практически все работают – праздник же. А остальные вроде на рыбалку подались. Вот.

– Значит, у Тимофея нет девушки? – само спросилось, честное слово.

– Была одна фифа, но они расстались. – Лиза помолчала, видимо, раздумывая, продолжать откровения или же нет. Всё-таки не о себе рассказывает. Но вдруг решилась: – Он её на вписке с кем-то застал. С тех пор не спешит вступать в отношения. Два года уже прошло.

Я не смогла вымолвить ни слова в ответ. Такое впечатление, что обо мне говорят. За одним исключением: я не два года страдаю, а пять месяцев. Всего лишь пять месяцев…

Должно быть, что-то такое отразилось на моём лице, потому что Лиза вдруг тихо сказала:

– Извини.

– Всё нормально.

И тут словно что-то щёлкнуло внутри, и меня понесло. Я рассказала подруге обо всём, что беспокоило меня в течение последних пяти месяцев. Мы и поплакали вдвоём, и обругали неверного Дениса, и обсудили таких девушек как Карина, и обнялись, заверив друг друга в вечной дружбе. Удивительно, но мне стало намного легче. Я будто избавилась от лишнего груза, который добровольно тащила на себе долгое время.

– Чувствую себя тепличным цветком, который холили и лелеяли, а затем вынесли вдруг на улицу в тридцатиградусный мороз, – призналась я, перестав всхлипывать. – Этот урок я запомню на всю жизнь.

– А знаешь – запомни. – Лиза тряхнула головой. – Я тебе, конечно, бесконечно сочувствую, но твои розовые очки рано или поздно всё равно бы разбились. Уж прости за прямоту.

– Ты права, – согласилась я. – Нужно учиться жить дальше.

– Без груза прошлых обид, – напомнила подруга. – И без розовых очков. Договорились?

– Договорились, – улыбнулась я, смахнув со щеки последнюю слезу. – И, пожалуй, новую жизнь я начну с концерта «Горгоны».

– С каждым новым ударом под дых

Моя кровь превращается в сталь, – пропела Лиза, а я подхватила:

– Не даю больше шансов вторых,

Нервных клеток чужих мне не жаль1.

– Я была на концерте «Горгоны» в прошлом году, – после небольшой паузы сказала подруга. – Ощущения незабываемые!

– Представляю, – улыбнулась я. – А вот у меня, к сожалению, не получилось пойти.

– Вот видишь, ты просто обязана пойти с нами!

– Я тоже думаю, что вчетвером будет веселее, – согласилась я.

– Отлично! – расцвела Лиза. – Тогда я звоню Тиму и говорю, что он идёт с нами!