Рассматривая наследие «школы национальных наук» в контексте эволюции японской национальной идеи, необходимо обратиться к концепции кокутай, что наиболее точно можно перевести на русский язык как «государственный организм» (в специальной литературе этот термин принято использовать без перевода). Учение о кокутай было разработано в первой половине XIX в. «школой Мито» (Мыто гакуха), менее оригинальной в философском отношении, нежели «школа национальных наук», но столь же контр-элитарной и более политически активной[6]. Формально конфуцианская, но впитавшая многое из традиции синто и «национальной науки», «школа Мито» является характерным примером синтеза этих идейных тенденций.

Концепция кокутай стала основой философии этой школы, а позднее – официальной идеологической и правовой доктриной мэйдзийской Японии. Согласно учению «школы Мито» во главе с Аидзава Сэйсисай (1782–1863), кокутай – специфически японская национально-государственная общность, объединяющая в единое живое целое: на первом уровне мир богов ками и императора (первосвященника синто), на втором – японский народ (потомков богов) и на третьем – Японские острова (творение богов), мир живой природы вне богов и людей, поскольку принципиально не-живой природы в синто, как и в большинстве восточных традиций, нет. Формированию такого миропонимания, безусловно, способствовали гомогенность японцев, почти два столетия полной самоизоляции и, конечно, фактор островного положения – географическая замкнутость и геополитическая завершенность, организованность Пространства, имеющего как политико-географическое, так и сакрально-географическое значение. В то время Японии было легче, чем любой другой стране, осознать себя именно единым «организмом».

Разумеется, подобная концепция появилась не случайно и не на пустом месте. «В Японии веками складывалось представление о государстве как сложном организме <выделено мной – В.М>, континууме, жизнь которого обусловлена определенным типом связи всего со всем. Все связывалось воедино не законоположениями и не конституцией, а Небом, т. е. законами самой природы, реализованными в конкретных этических принципах», – пишет Т.П. Григорьева[7]. Возвращаясь к теории кокутай, напомним, что учение о государстве как едином целом, как организме высшего порядка, рождающемся, живущем и умирающем по своим законам, – «органическая теория государства» – доминировало в германской, точнее прусской, политической мысли с конца XVIII в., где его создали и развили современники Норинага и Хирата – И.Г. Гердер, И.Г. Фихте и Г.Ф.В. Гегель. Позднее эту школу представляли прусские этатисты Э.М. Арндт, Г. фон Трейчке, П.А. де Лагард, Х.С. Чемберлен и консервативные революционеры А. Мёллер ван ден Брук и О. Шпанн. Сходный вариант этого учения – «государство как форма жизни» (Staat als Lebensform) – был разработан в начале XX в. шведским геополитиком Р. Челленом, который в свою очередь опирался на труды немецкого географа и политолога Ф. Ратцеля. Учение о