А это что? Ёлки-палки – производственная гимнастика! Как у нас в советские времена. С третьего яруса эстакады было хорошо видно. На крыше небольшого здания группа японцев в белых рубашках с галстуками усердно занималась гимнастическими упражнениями. Браво! Порадовали.

– Что? Уже приехали? Наш отель? Больно убогий какой-то.

– Нет. Здесь мы пересаживаемся в такси и едем в ваш отель, – ответила Нина.

– То-то я смотрю – это не центр. Я заказывал отель возле императорского дворца. А он – в центре.

– Да, в «Центре-А»! – съязвила жена.

– Да мы сейчас и поедем в центр, – сказала немногословная Нина.

Да, где уж в далёкой, тесной Японии знать о существовании крохотульки московской стройки, но очень амбициозной строительной компании «Центр-A», которая числится моим детищем. Не Panasonic, однако.

«Числится вашей, но строится на мои деньги!» – ну, просто засела в голове на подкорочке рязановская классика.

Кстати, о японской тесноте. В каком-то путеводителе я прочитал, что вся территория Японии по площади равняется одному американскому штату Монтана. Из-за обилия гор и вулканических зон японцы ютятся только на двадцати пяти процентах своей земли, а численность их такая же, как половина населения Северо-Американских Соединённых Штатов. В том же путеводителе предлагалось согнать половину всех американцев на четвертушку этого штата Монтана, чтобы понять, как живётся японцам. И я вам отвечу – не Монтана!

Тем временем нас погрузили в такси, и мы уже ехали по улицам Токио. Таксист-японец – худой очкарик с гордой осанкой, одетый в белоснежно-белую рубашку и чёрную жилетку, управлял тойотой в белоснежно-белых перчатках.

– Так положено. У них у всех – белые перчатки, – ответствовала Нина на мой незаданный вопрос.

Дальше будет, как в «Бриллиантовой руке», подумалось мне:

– Куда он меня везёт, я ведь не сказал адрес?

– А тут дорога одна.

– Почему он свернул?

– А там ремонт!

К вопросу о ремонте на дорогах в Токио. Пока стояли в пробке, да и потом на прогулках по городу, я наблюдал такие картины. Прелесть! Скажем, копается траншея. На работу набрасывается ватага японцев. Один – чумазый работяга, в траншее, как в окопе, лопатой или отбойным молотком ковыряет асфальт, другие – десять, опоясанные крест-накрест, как чапаевцы пулемётной лентой, отражательными элементами, вооружённые такими же отражательными палками, энергично руководят движением. Работа идёт более чем слаженно. Соотношение – один к десяти. И я подумал: какие же у них накладные расходы на дорожные работы подписываются?

У нас на эти деньги можно две траншеи прорыть и ещё бы осталось. Остаток украсть, работу прекратить, траншеи не закапывать, чтоб была возможность просить дополнительные фонды. Или вы думаете, что я говорю что-то придурковатое? Вы всё время живёте в нашей стране или наездом?

– Приятная страна, ничего не скажешь! – проговорила жена, и я стал соображать: о какой стране речь? – Вокруг такая чистота!

– Это да! – протянул я и уставился на приборную панель тойоты, которая была оборудована мобильной связью и навигатором.

– Нина, а по складу какие они, японцы, по характеру? Каждой нации ведь присущи какие-то черты, – обратилась жена к нашей сопровождающей.

– Добродушные, – обернулась с переднего сиденья Нина. – Говорят, вот, азиатская хитрость. Нет, скорее, это китайцам присуще.

– Ну, они открытые по натуре или интроверты?

Какая эрудированная фемина моя жена! Интроверты, иноверцы. «Нам бермудорно на сердце и вермутно на душе!»

– Трудно сказать. С одной стороны, они, конечно, открыты, а с другой стороны, традиции ходить друг к другу в гости нет. Наверное, это идет оттого, что у них квартиры маленькие, комнаты маленькие, то есть, нет понятия собрать у себя дома человек пять-шесть.