Как он потом сам признается: «Перед глазами всё встало в сиянии солнечного цвета: стройные хлеба вперемежку с травами, покрытыми множеством цветов, над которыми реяли пчёлы и бабочки. Всё это безудержно влекло к себе. Я, очарованный, вошёл в хлебный строй и окунулся в мир, подобный сновидению. Я долго шёл и, уставши, уснул в кустах хлеба, на земле, как на груди своей матери».

В 1895 году Мартирос Сарьян окончил общеобразовательное армяно-русское городское училище Новой Нахичевани и начал работать в почтовой конторе. А в свободное время перерисовывал картинки из журналов и делал наброски с интересных типажей, которые находил среди посетителей конторы.

Старший брат Ованнес активно поддержал увлечение Мартироса живописью и даже познакомил его со своим приятелем, художником Амаяком Арцатбаняном, который был студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Именно он взялся подготовить Мартироса к вступительным экзаменам.

Вскоре Сарьян становится студентом и параллельно посещает занятия в мастерских Константина Коровина и Валентина Серова. В будущем эти два художника во многом помогут развить ему профессиональные навыки. Как и следует ожидать, поначалу написанные Мартиросом портреты и пейзажи не имеют индивидуального почерка. Однако у педагогов нет сомнений – перед ними будущий мастер!

Свой стиль Сарьян обрёл после поездки на Кавказ, совершенной им в 1901-1903-м годах. По словам художника, это были самые трудные годы его жизни – среди пластов академизма и чужих стилей он искал себя. И вот после поездки на родину предков в Ани он «обрёл сказочный мир моего детства».

В этот время он создаёт акварельный цикл «Сказки и сны». Некоторые листы экспонировались в 1907 году в Москве на выставке «Голубая роза», где впервые были представлены работы художников-символистов.

К слову, помимо всего Сарьян увлекается фовизмом и импрессионизмом, позитивно отзывается о приёмах Матисса, Гогена, Сезанна и Ван Гога. Тогда многие художники, особенно молодые, попали под влияние нового направления французской живописи. Однако Мартиросу удалось создать свой стиль, в чём-то близкий средневековым армянским миниатюрам, где взаимодействуют контрастные цвета и простые линии.

Постепенно на смену фантастическим грёзам приходят более реальные, непосредственные наблюдения природы и окружающего мира. А сам Сарьян активно участвует в выставках, организованных журналом «Золотое руно».

У художника явно просыпается интерес к восточной культуре. Он желает познать мир Востока и себя, как его часть. Для чего и принимает решение отправится путешествовать в Египет, Турцию и Персию.

«У меня была цель – понять Восток, найти характерные его черты, чтобы ещё больше обосновать свои искания в живописи, – писал художник. – Я хотел передать реализм Востока, найти убедительные пути изображения этого мира,… выявить его новое художественное осмысление».

Итогом поездки станут новые работы, что он выставит на выставке «Московского товарищества художников». Три его картины «Глицинии», «Фруктовая лавочка», «Улица. Полдень» были сразу же приобретены Третьяковской галереей.

Казалось, ничего не может помешать развитию творчества. Но в 1915 году случается трагическое событие в Армении, едва не ставшее причиной гибели художника. «… Я узнал о бедах, вновь павших на долю Армении. Бросил всё и уехал на родину. В Эчмиадзине и вокруг него я встретил толпы людей, бежавших от геноцида из Турецкой Армении… На моих глазах умирали люди, а я почти ничем не мог им помочь… Я тяжело заболел, меня увезли в Тифлис с явными признаками глубокого душевного расстройства», признается он позже.