Караван встал.

Вперед вышел Гош и внимательно оглядел противников, не забыв остановить свой взгляд на людях, выходящих из кустов и оврагов.

– Не алчности ради, – произнес один из противников, которых паладин уже насчитал почти пять десятков. – С голодухи…

Руки мужчины тряслись от страха, но продолжали держать копье. Причем это было единственное копье с металлическим наконечником среди нападавших. Остальные были кто с чем. У кого-то плотницкий топор, у кого-то острога. Среди нападавших были и те, кто додумался примотать лезвие от косы к длинной палке так, чтобы она напоминала копье. Несколько человек вообще были вооружены полутораметровыми палками, к концам которых были примотаны ножи.

– С голодухи, говоришь? – произнес паладин и, достав оружие, спросил: – Чьих будете?

– С темных земель мы, – произнес мужчина, оценивая противников. Несмотря на голод, в душе уже закрались сомнения по поводу своих возможностей. Охраны было всего полтора десятка, несмотря на то, что это в основном были боевые монахи, возглавлял их паладин. Силы были явно не на стороне нападавших.

– А что же вы сюда пришли? – хмыкнул воин.

– Голод… голод и поборы детьми, – пояснил мужчина. – Нет продыха у ковена. Три шкуры дерут, а тот, кто налог отдать не может – детьми отдает.

– Вот как, – вздохнул Гош. – Но ты ведь прекрасно понимаешь, что за такое у нас положена казнь. С душегубами на дороге у нас разговор короткий.

– Мы не… – начал было другой мужчина, но старший махнул ему рукой, обрывая фразу на полуслове.

– Твоя правда, но ты ведь не из ковена. Церковь завещала помогать нуждающемуся. Смилуйся над нами… Детей почти всех забрали, а тех, что сюда смогли провести – половина с голода смерть прибрала. Смилуйся… Нам бы поесть немного…

Гош убрал руку с эфеса меча и заткнул большие пальцы за пояс. Поджав губы, он осмотрел всех людей и спросил:

– Сколько вас?

– Почти сотня, но мужики все тут, – кивнул в сторону вышедших из леса старший.

– Вот как… Мешок. Больше не дам, увы, – пояснил он. – Дай только со старшим переговорю.

– И на этом спасибо, – сглотнув, произнес мужчина. – Единому молиться до смерти буду.

Паладин кивнул и отправился обратно.

В головной телеге, стоя на двух ногах так, чтобы было видно весь караван, уже стоял клирик и чего-то выжидал.

– Снек? – спросил паладин, взглянув на него.

– Что-то есть, но что – не понимаю.

– Они не дышат, – ответил Гош, отчего все воины тут же напряглись.

– Уверен? – спросил Снек.

– Точно. Не дышат.

Клирик молча кивнул, мгновенно заполнил чашу с травами и ингредиентами силой, заставив ее нагреться так, что через специальные дыры пошел дым.

– К БОЮ! – заорал Гош, выхватывая из ножен клинок.

Его примеру последовали все монахи, тут же собравшись вокруг пары телег, максимально уплотняя ряды. В одной из телег уже сидел Ари.

Нападающие недоумевающе переглянулись, а клирик вскинул над головой руку с чашей и принялся раскручивать ее над головой, шепча под нос молитву.

– …и не затуманит взор мой ни тьмой, ни умыслом чужим…

Круги из дыма над головой клирика наполнились светом, а в следующую секунду вниз ударили стремительные потоки белоснежного тумана. Он хлынул вниз и по земле устремился в стороны. Светлым ковром он наполнил округу и за пару секунд окутал голодных разбойников.

Вместо исхудавших, тощих людей вокруг оказались полуразложившиеся мертвецы. Старший среди псевдобеженцев оказался таким же мертвецом, но со стальным медальоном в форме звезды во лбу. На нем была отчеканена метка темного ковена в форме треугольника с открытым глазом в центре, у которого был вертикальный зрачок.