— Как это у вас так получаетася — вроде бы ничего не делаетеся, а красиво-о-о!

— Не болтай! — довольно буркнула Вейра, присаживаясь на низкий пуфик. — Лучше заколи мне волосы, как в прошлый раз, на затылке высоко, а спереди локоны!

Как получается, как получается… Тренировки, долгие годы наблюдения и повторения, иначе никак. Сначала просто смотришь и запоминаешь, а потом пытаешься перед зеркалом сделать то же самое. И просишь показать ещё раз, да не только показать, а и руки поставить, как надо, и наклон тела поправить, если надо.

Бея взяла в руку щётку для волос, сунула пучок приколок в рот и прошепелявила:

— Завелися б вы, госпожа, камеристку, у ней бы лучша получилосеся бы.

— И у тебя получается, — дёрнула плечом Вейра, освобождая тянущую под мышками кожу. — Я вот тебя обучу, будешь моей камеристкой, Бея. А на твоё место возьму другую девчонку из деревни!

— Ишь, — ухмыльнулась служанка, споро расчёсывая светлые, чуть вьющиеся длинные волосы Вейры. — Небось и жалование дадитеся побольшей!

— Дадуся… Тьфу ты, Бея! Учись уже говорить правильно! А то я за тобой повторяю, скоро начну в рукав сморкаться и подолом руки вытирать!

Несмотря на строгий тон Вейры, девчонка не испугалась, а фыркнула от смеха, наверное, представив госпожу в образе деревенщины. Не знает глупышка, что до десятого года хозяйка её и была обычной крестьянской нищетой. Всем, что Вейра знает и умеет теперь, она обязана Лире и заведению матушки Бийль… Ну, и немного своему природному упорству.

Старательная Бея очень быстро закончила причёску. Видимо, её подхлестнуло обещание места камеристки. Вейра удовлетворённо оглядела своё отражение и кивнула:

— Давай теперь платье. А то скоро визитёр появится.

Служанка с готовностью расправила платье из серого шёлка, лежавшее на кровати. Это платье Вейра любила больше всего и не только из-за его удобства. Одежда из Вессландии всегда привлекала внимание, хотя не была ни особо модной, ни очень дорогой. Серый шёлк становился то чуть голубоватым, то переливался лавандовым, а то казался бежевым, а происходило это от перемены настроения той, которая носила платье. То ли ткань была магической, то ли пряхи колдовали над нитями, но Вейра всякий раз словно надевала новый наряд.

Вступив в кольцо широких юбок, она приподняла руки, ожидая, пока Бея приладит поясные завязочки к крючкам корсета. Потом служанка расправила широко заложенные складки, чтобы уголок корсета совпадал с уголком лифа, врезанного в юбку. Узкие рукава без манжет, но с фестончиками и складками на уровне локтей, скроенные лишь до плеч, скрылись под широким белоснежным кружевным воротником, который к вороту не имел ровным счётом никакого отношения, зато открывал глубокое декольте, чтобы можно было любоваться на пухлые, выпуклые и приподнятые облачки грудей. Застегнув крючки на спине, Бея несколькими ловкими движениями отряхнула платье, огладив юбку ладонями, и выдохнула:

— Всёшь! Красота несравненная!

Вейра облизнула чуть тронутые кармином губы. Платье было насыщенного цвета недоспелых оливок и чуть ли не светилось изнутри. Вот как выглядит нетерпение и возбуждение! Это Туана со своим балом! Да ещё непонятно откуда взявшийся на заднем крыльце вен Ликс… Ох, всё это не к добру, совершенно уверена.

— Бея, ты бульон сварила для нашего гостя? — чтобы отвлечься от мыслей, Вейра вернулась к хозяйственным делам. Служанка покивала:

— А как жа! Как жа! Кипится, кипится, как только сготовится, сразушь ему и отнесуся наверх.

— И смотри, чтобы тебя никто не приметил! Пока прибери тут, побрызгай парфюмом, только ради Творца не используй весь флакон!