– Так пожелал владыка демонов, – сделав глоток чая, ответил Люциан. – Он пришел ко мне во сне и сказал, что забрал Амели. Тогда я еще не знал, что он и есть Амели, поэтому отправился на помощь. Владыка демонов поставил условие: встретиться один на один и провести обмен на мой божественный кнут. – Тут Люциан перевел взгляд на Кая. – Он тогда упомянул, что ты вернулся в Асдэм из-за истощения. Это правда?

– Да, – глухо ответил Кай. – Мое смертное тело ослабло, и, чтобы привести его в порядок, мне пришлось принять истинное воплощение и стабилизировать силу. Если бы я сделал это в Лумусе, из-за выплеска моей ци слегло бы бесчисленное число смертных, поэтому я вернулся в Асдэм. Я думал, Хаски защитит тебя, но ошибся… – В последних словах Кая прозвучали нотки сожаления.

Во взгляде золотистых глаз, направленном на демона, вдруг появилась нежность. Люциан кивнул; он предполагал, что возвращение Кая в Асдэм было связано с чем-то подобным.

– Поэтому я и смог уехать, – произнес он. – С владыкой демонов мы встретились в лесу, я передал ему божественное оружие, забрал Амели и телепортировал в клан. Мои духовные силы иссякли, и я отправился в божественный источник, чтобы восстановиться. Там меня и настигло перерождение. Адепты заметили неладное и, видимо, вытащили мое тело из воды, не дав захлебнуться. Потом перенесли меня в покои, где владыка демонов попытался убить меня руками Амели, но появился Кай и перенес меня в Асдэм.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил Абрам. Хотя обычно он вел себя расслабленно, сейчас в серьезности не отличался от Эриаса, сидящего рядом с Хаски.

– Все и ничего одновременно. – Люциан не знал, как иначе объяснить все то, что происходит с ним сейчас. Сила нача́ла заключалась в единении с одним из двух видов духовной энергии, которые наполняли этот мир. Она пересекала пространство, обходила время и проникала в недра. Он в самом деле чувствовал все и ничего одновременно, поскольку еще не умел отделять одно от другого. Боги и их покровители, заклинатели светлого пути и магические твари, божественные источники, божественное оружие и все остальное, хранящее в себе свет, было для него одним целым, и он тонул в этом потоке силы.

– Поверить не могу, что владыка демонов притворялся Амели, – выдохнул Эриас, сжимая глиняную пиалу в руке так, что стенки ее захрустели. – Мы знали ее как сестру, видели чаще, чем родных матерей. Как он смог завладеть ее телом? А Амели… она хоть существовала? Жива ли вообще? – Он посмотрел на Кая и Люциана.

– Судя по словам владыки демонов, Амели уже родилась мертвой; как только она появилась на свет, он занял ее тело, не дав душе покинуть мир живых. Он даровал ей восемнадцать лет жизни, а взамен нашел себе укрытие в сосуде ее души. – Люциан опустил взгляд и увидел безучастное выражение лица, отражавшееся на поверхности черного чая.

– И ты ему поверил? – хмыкнул Эриас.

– Скорее всего, он не врал, – ответил за Люциана Хаски. – Если владыка демонов звучал именно так, а не метафорично, значит, он говорил правду.

Эриас недоверчиво покосился на Бога Обмана.

– Откуда ты знаешь, как могут звучать его ответы?

– Очевидно, потому, что мы общались. – Хаски махнул рукой. – Когда он создал Асдэм, я единственный из божеств смог сюда войти. Я хотел убить его, но, почувствовав его мощь и оценив цепкий ум, понял, что лучше дождаться кого-то посильнее, того, кто сможет с ним разобраться, – сказал он, многозначительно посмотрев на Кая.

– Ты, кстати, идешь с нами, – бросил тот. – Я решил взять тебя с собой, поможешь нам поймать его.

– Что? – ахнул Хаски, с трудом удержав челюсть от падения на пол. – С ума сошел? Я даже не отношусь к сильнейшим богам! Мне молится всего четверть мира, откуда у меня силы на такую битву? От меня там никакого проку, даже покровителей нет.