Ребята прыснули от смеха. Алексашка сделался пунцовый от злости, но ничего не сказал, а только часто задышал и сжал кулаки. Янка снова повернулась к Петру:

– Ну, чего молчишь? Язык проглотил?

Петр дернул бровью, губы у него дрогнули, он дернул головой и, сдерживая улыбку, тихо сказал:

– Петр, – потом после паузы добавил, – Алексеевич.

– Ну, здравствуй, бомбардир! – Янка протянула ему руку, он удивленно пожал ее.

– Откуда тебе известно мое звание?

– Да вообще-то я все про тебя знаю.

– Откуда? – изумился он, и взгляд его стал тревожным. Янка смутилась:

– Понимаешь, долго объяснять, – и тут же сменила тему, – Послушай, ты не мог бы отпустить тех мужиков, то я смотрю, толку от них маловато. А?

– Зачем? – Петр еще больше удивился и насторожился.

– У них наверно дел по горло, да и не похожи они на воинов, так недоразумение одно. Ты лучше себе побольше молодежи набери, интереснее будет. Согласен?

– Добро, – согласился Петр и подошел к валу, – Ступайте! – велел он мужикам. Они тут же побросали ружья и, кланяясь, ушли. Петр проводил их взглядом, потом обнял Янку за плечо, и они рядом пошли к отряду.

– Откуда ты? – спросил Петр. Говорил он уверенно, но как-то осторожно. Он был как завороженный, его тянуло к этому странному мальчишке, и от этого было не по себе. Янка в свою очередь опасалась его, однако оба они не подавали вида.

– Это сложно объяснить, – сказала Янка, – ты можешь не понять, – загадочно добавила она, – могу только сказать, что я издалека.

Петр как-то странно посмотрел на нее, потом глянул в сторону ребят. Алексашка делал ему какие-то знаки. Петр оставил Янку и подошел к нему. Тот отвел его в сторону:

– Мин херц, – зашептал Алексашка, – не верю я сему мальчишке!

– И я в сумнении, – озабоченно сказал Петр, – странно как-то, появился невесть откуда, одет не по-нашему, да еще голову морочит, – он сдвинул брови.

– Вот и я тоже так думаю, мин херц, чует мое сердце, Сонькин сей мальчишка, она подослала!

Петр побледнел, резко дернул головой, посмотрел в сторону Янки. Она в окружении ребят, что-то им рассказывала. Алексашка продолжал:

– Видал, как меня к забору пришил? Теперь там научили! Он и тебя так…

– Молчи! – оборвал его Петр сквозь зубы, – Молчи! Что предлагаешь?

– А повесить его и все. Обыскать и повесить. Ей-ей, мин херц, бомба у него в торбе, либо кинжал.

– Повесить успеем, – глухо возразил Петр, – а мальчишка, похоже, толковый. Ежели не от Софьи, то он нам еще пригодится.

Он пошел к отряду. Алексашка хмуро последовал за ним.

– Так значит Янка ты меткий стрелок? – спросил Петр, подходя к Янке, и указал на значок у нее на штормовке. Янка с подозрением глянула на него:

– Ну. А что?

– А покажи свое искусство в стрельбе.

– Ты что, сомневаешься? – Янка метнула на него острый взгляд. Петр прищурился и протянул ей пистоль. Алексашка подался вперед:

– Мин херц!

Петр остановил его, подняв руку. Янка не без восхищения рассмотрела пистоль.

– Заряжен? – спросила она Петра.

– Заряжен, – немного побледнев, сказал он.

Янка оглянулась вокруг, во что бы стрельнуть.

– Якимка! – позвала она одного парнишку из отряда: она уже со всеми познакомилась. Яким Воронин подошел к ней. Янка оглядела его, потом оторвала от обшлага его кафтана большую пуговицу размером со сливу.

– На, и держи в вытянутой руке вот так, – она поставила его и показала, как держать пуговицу. Яким побледнел и стоял не шевелясь. Янка отсчитала от него тридцать шагов, потом подняла вверх пистоль, прищурив один глаз, встала боком к мишени и начала медленно опускать руку с пистолетом. Раздался выстрел. Когда дым рассеялся, все увидели Якима. Он стоял в той же позе, правда с закрытыми глазами и втянутой в плечи головой. Все подбежали к нему и удивленно закрутили головами: в пуговице, прямо в центре была аккуратная дырочка от пули. Янка подошла последней и, усмехнувшись, отдала Петру пистоль. Тот восхищенно расширив глаза, смотрел на Янку, и когда ребята затормошили ее, хваля и поздравляя, тихо сказал Алексашке: